Смеялись сначала казаки первых рядов, потом вторых, третьих. И вот уже хохотали люди на всем майдане. Смех перекатывался волнами от первого ряда к последнему. Все знали Ксенофонта Кидайшапку, а кто не знал его, глядя на смеющихся, смеялся еще больше.
– Ха-ха! Словили сазана на удочку… Лови другого!
– Вот так Татаринов! Удружил! Всю жизнь народную знает. Его не проведешь! – говорили казаки и казачки, вытирая слезы от неудержимого смеха.
– Казав кум, що добра кума була, та вчера скисла! – снова выкрикнул какой-то шутник. – Хо-оо-роший закон!
– Ха-ха! – гремело войско.
– Да дид у его лисий, а баба куца! От чужой бабы тепло знаймав! Ха-ха!
Рыжебородый запорожец снял шапку, густым басом вставил:
– З горя казак стару обнимае, бо молодой не мае! Всим звистно: «Що курици сниться?» – «Просо!» – «А дивици що?» – «Парубок!» – «А Ксенофонту що?» – «Молоко от птици, молоко от дивци, молоко от жинци». Не досталось Ксенофонту молока от жабы, помешали бабы. Гонит дивка парубка, а сама вид його не йде!
– Га-га! – гоготало войско. – «Ой, ти, хлопче, ненароком коло мене трешься боком! Семене, не притуляйся до мене!» А сама тильки того й хоче!
Порошин читал дальше. Он иногда останавливался и смотрел, как заразительно и громко смеялись казаки, атаманы. Видно, всем пришлась эта статья по душе, по нраву. Он ждал, когда все казаки угомонятся. Да где там!
Раздорского городка казак Ивашко Птаха вышел, взял за рукав Ксенофонта, длинного как жердь, вывел вперед, поставил перед войском. Ксенофонт вздрогнул. Тонкие губы его затряслись. Скулы худые задергались. Серые глаза зазыркали туда и сюда и спрятались, глядя в землю. Длинные, сухожилью руки Ксенофонта свисли до самых колен, а ноги, высокие и тонкие, заметно дрожали.
– Ну и дятел! – сказал ездовой Груня, казак в рваной свитке, в старой бараньей шапке с красным верхом. – Ростом-то с верблюда, а умом с блоху… Вот первая блудня! Судить будем. Нам бабьи кучеры уже надокучили!
– Ну так что ж порешим, казаки? – улыбнувшись, спросил Татаринов. – Будем, стало быть, судить блудню по новому закону?
– Любо! – крикнуло войско.
– Седай, казак, теперича на седло да погромче покрикивай: «Ку-ка-ре-ку!»
– А с бабой-то как нам быть? Она – блудня первая! – закричал казак Груня. – Почто нести такой тяжкий крест одному Ксенофонту?
– С Мариной, что ли? – спросил Тимофей Разя. – Али с Татьяной?
– С Настей да с Пелагеей, с Христиной косой, с Маланьей босой!
– Да им всем статья надлежит веселая: привязать к столбу и бить плетьми нещадно. Бывает, у жинки муж помирает, а она кобеля себе подбирает. Тут вся блудня налицо. Откуда только понабралось их, блудни такой? Пороть! Пороть!