А вот на привередливого Станислава угодить было нелегко! Не угодили и на этот раз, хоть слопал Крячко все, что было в тарелках, до последней крошки. Но физиономия у него при этом оставалась мрачной.
– Ладно, Лев, – пробурчал он, вставая из-за стола. – Раз ты просил, то я послушаюсь и не пойду объясняться с завпроизводством этой столовой. Спасибо и на том! Но тебе скажу, как родному: съеденный мною шницель правильнее было бы называть тошницелем. Любопытно – из чего они это блюдо готовили? Не из подметки ли? Очень похоже, что из нее.
– Будет тебе брюзжать, – рассмеялся Гуров. – Взял бы вот голубцы, как я, остался бы доволен. Это тебе просто не повезло!
– Го-луб-цы? – В голосе Крячко прозвучала убийственная ирония. – Да я как увидел, что в этом заведении именуется голубцами, чуть не бросился тебя от такого выбора отговаривать. Изволь запомнить, Лева: голубцы – это вовсе не завернутая в капустный лист котлета! Кстати, из чего котлета сделана – особый вопрос…
Гуров почувствовал, что ворчание Стаса каким-то необъяснимым образом действует на него успокаивающе, повышает настроение. Дикое напряжение последних часов, когда он ощущал себя как перетянутую струну, которая вот-вот порвется, стало помаленьку спадать. Умел Станислав Васильевич заставить Гурова улыбнуться. Все правильно, затем и даны человеку друзья!
Сыщики вышли во двор интерната. До пяти часов – времени предполагаемого визита Федора Андреевича Загребельного – оставалось еще пятнадцать минут. Совсем уже низкое солнце золотило косыми лучами верхушки лип и тополей, отражалось в стеклах окон «Палестры». С близкой Битцы тянул влажный прохладный ветерок.
– В одном ты прав, – задумчиво сказал Гуров, – разорваться мы не можем! Поэтому придется посылать на возможное задержание Красильникова наших молодых ребят из резерва управления. Не по душе мне это, но… Впрочем, мы поступим проще. У нас два «УАЗа» и десять человек помощников, даже собачка в наличии имеется. Мне они здесь больше не нужны, разве что Герду на Загребельного натравить, чтобы стал посговорчивее. Поэтому поступим так: разговаривать с Загребельным, когда и если он появится, я буду один. Много ему чести, чтобы им сразу два полковника Главного управления занимались! А ты за это время проведи инструктаж с парнями, выясни через наших в управлении адрес бабули и одну группу к матери, благо ее адрес нам уже известен, а другую – к бабушке. И еще: пусть Орлов свяжется с руководством линейщиков. Приказать он им не может, но у него с тамошним начальством хорошие отношения. Надо переслать в линейные отделы фотографию Красильникова. И пусть их посты на вокзалах и в аэропортах перекроют ему возможные пути ухода, хотя не верю я в то, что Красильников попытается покинуть Москву. Но если он вдруг появится в поле их зрения, пусть цапают его под любым предлогом и срочно связываются с нами. Дай-ка мне сигарету, Станислав Васильевич! Хорошо, что во дворе пусто, напугали мы с тобой тутошний народ, сидят сейчас по норам. Вон под рябинкой скамеечка какая симпатичная! Пойдем покурим после обеда. А как появится господин Загребельный – приступай. Задачи ясны, надеюсь?