– Чего ж тут неясного… А ты, выходит, опять без сигарет? – ехидным тоном поинтересовался Крячко, доставая пачку неизменного «Кэмела» и протягивая ее Гурову.
– Веришь ли, – рассмеялся тот, – купил сегодня с утра и даже не забыл положить в карман! Только не забудь, что водные процедуры, устроенные мне Виталиком, я в костюмчике этом принимал. Какие уж тут сигареты!
Они уселись на симпатичную скамеечку, закурили. Легкий ветерок шевелил листву рябины над их головами, раскачивал ярко-алые гроздья.
– Давай исходить из того, что наши предположения о роли Виталия Красильникова во всем запутанном клубке дел, связанных с «Палестрой», верны, – задумчиво сказал Крячко. – Больше нам исходить все равно не из чего. Ты не опасаешься, что он может повторить свою попытку прямо сегодня? Ведь Екатерина Давиденко на даче одна осталась!
– Нет, не опасаюсь, – ответил Гуров, немного помедлив. – Я тоже думал об этом. Позже – может быть… Завтра, послезавтра, через неделю… Но не сегодня, это психологически невозможно. Он сейчас напуган, расстроен, у парня постстрессовое состояние. Это же тебе все-таки не терминатор какой-нибудь, а парень, которому еще и семнадцати не исполнилось! Ему надо где-то отсидеться или драпать сломя голову. И в любом случае я не смогу организовать для Катюши круглосуточную охрану, у меня нет для этого людей, а нам с тобой не разорваться! Во всяком случае, я предупредил ее, что ей может угрожать опасность. С дачи Екатерине, конечно, хорошо бы уехать. Вот сейчас встречусь с ее папочкой, обрисую ему ситуацию. Пусть либо приставляет к дочке своих мордоворотов из охраны, либо уговаривает ее некоторое время пожить у него. Там, насколько я знаю, настоящая крепость. Красильникову, даже если желание ухлопать Катюшу у него не прошло, там до нее не добраться.
И все же слова Станислава обеспокоили Льва. В глубоких внимательных глазах Гурова появилось тревожное выражение. Он хотел было затянуться сигаретой, но рука его медленно опустилась. Что-то не так было с Катюшей, какая-то недоработка получилась! Где-то он ошибся, недоучел какой-то фактор…
Полковник Гуров терпеть не мог, когда в его мыслях начинали в непропорционально большом количестве появляться неопределенные местоимения типа «что-то» и «какой-то». Лев и у других, и у себя ценил точность и конкретность мышления. Поэтому сейчас у него появилось то противное ощущение, какое бывает, когда застрянет между зубов мясное волоконце, и пока не вытащишь его, ни о чем другом думать не получается.
"Постой-ка, – сказал он себе, – а с чего это я решил, что опасность может угрожать Екатерине только со стороны взбесившегося юнца? Точнее, как раз наоборот, с этой стороны я пока опасности не вижу, хотя здесь тот самый случай, когда лучше перебдеть, чем недобдеть… А вот если с другой стороны, а? И не с одной? Ты же сам предполагал, что Екатерина может оказаться лишь передаточным звеном, одной из шестеренок сложного механизма. Убери из такого механизма пару шестеренок, и разобраться в принципе его работы и в его назначении станет очень непросто! А что, если…"