– Ты что, намекаешь, что в Давиденко стреляла женщина или подросток? – спросил Крячко со вполне ошарашенным видом. – Н-ну, дружище, тебе фантазии не занимать!
Лев Гуров только печально усмехнулся:
– Где ж тут намеки? Я считай что прямым текстом. Помнишь, я упоминал про ветку липы, с которой стреляли по Давиденко? Так вот, взрослого мужчину она бы не выдержала, обломилась бы! Я проверил. Подростка лет пятнадцати-шестнадцати – сколько угодно! И я склоняюсь именно к такой версии. Женщина? Возможно. Но… Не похоже! Слишком не женский тип преступления. Они убивают по-другому. Как организатора я еще могу допустить некую неизвестную даму, но не как исполнителя. Какой-то шустрый юноша постарался.
Гуров поднялся, шире распахнул форточку. В лицо ударило влажным ночным сентябрьским холодком.
– Разве не ты говорил, что убийца Сарецкого напоминал подростка? – продолжил он.
– Или женщину, точнее, девушку, – упрямо возразил Станислав. – Противогаз же, пойди разбери! Впрочем, о противогазе разговор особый. Как о ветке твоей знаменитой.
– Вот теперь пришла пора полюбоваться предметом, которым отправили в мир иной Анджея Марковича Сарецкого. – Гуров внимательно посмотрел на Станислава. – Что это такое, как ты думаешь?
Перед сыщиками лежала небольшая дюралевая трубка, сантиметров десяти в длину. Больше всего она напоминала обрезок лыжной палки, да, скорее всего, им и была. В один из концов трубки аккуратно залили свинец, а в застывающий свинец вколотили обычный строительный гвоздь. Затем шляпку гвоздя спилили, а получившийся пенек заострили.
– Я не думаю, я знаю, – мрачно отозвался Стас, доставая очередную сигарету. – Такая вот штуковина называется «убиенька». Классно, кстати, сделана! Кустарно их лепили из игрушек «ванька-встанька», тоже вот так забивали гвоздь вниз и затачивали. Колымское изобретение, там расконвойники вовсю такими баловались. Если бросить с достаточной силой и сноровкой, то на пяти метрах пробивает дюймовую доску. Страшная вещица!
– Ага. Вот-вот, – кивнул Гуров и ласково, вкрадчиво спросил: – А ты не запамятовал, что «убиеньками» баловались все больше на малолетке и около? Да, Станислав Васильевич, интересная картинка получается. А уж учитывая то, что я сегодня скачал про детище господина Давиденко, про знаменитый специнтернат… Опять же, все по порядку. Рассказывай про визит в прокуратуру. Дойдет дело и до «Палестры».
– Устал я, Лев, – пожаловался Крячко. – Второй час ночи. Даже водки почти не осталось. А с визитом что? Глухой «висяк», как и предполагалось, и не больно-то они хотят этим делом заниматься. Эка невидаль – солдатик погиб! Вот если бы столь нетрадиционным способом пару генералов замочили… Привез я ихнюю «стрелку», хоть не слишком хотели отдавать, пришлось на Орлова ссылаться. Вот она, перед тобой. Что это такое, ты мне объяснил очень популярно. И что дальше? Другой информации – полный ноль. А разговаривать с этими напыщенными болванами, для которых главное – не дело, хоть в ведомости за зарплату они расписываться не забывают! – а чистота мундиров… Это без меня. Ах да! Выяснил я, что пропало на том складе. Несколько комплектов офицерских защитных костюмов Л-2. Ящик с десятью противогазами, даже не самой последней модели. Но, что самое неприятное, из-за чего вояки хоть вяло, но шевелятся, – два баллона с фосгеном и баллон с хлорцианом. И еще несколько десятков газовых гранат со слезогонкой. Мне никто не смог вразумительно объяснить, зачем эта отрава вообще хранилась там со времен Отечественной войны. Вроде как в учебных целях. Чтобы было что дегазировать. Спасибо еще, что не какая-нибудь нервно-паралитическая дрянь, наподобие зарина или VХ. Кто и на кой черт спер химическую отраву?!