Не похож был Лев Абрамович на могучего представителя чего бы то ни было! Знал Гуров подобный типаж, приходилось встречаться. Когда все шло по накатанным рельсам, когда не надо было взваливать на свои плечи тяжкий груз ответственности, вид у господина Харцилевича был отнюдь не как у повелителя саванн, а скорее как у жирного, ленивого, объевшегося кота. Которого даже кошки не интересуют – давно кастрирован. Которого вообще ничего в жизни не интересует, кроме миски с едой. Но вот за несколько дней все радикально изменилось! Ленивому домашнему мурлыке прищемили хвост, оставили один на один с проблемами, в которых он совершенно не разбирается! Нет, во всем, что касается снабженческой работы, ремонта, строительства новых подсобных помещений, закупок любого инвентаря, поддержания образцового внешнего вида в интернате, да хоть бы огранизации похорон, – тут он ас! Кому угодно даст сто очков вперед! Но работать с подростками?! Да он же не педагог! Он их попросту боится, а еще больше он боится ответственности за них. Шутка ли сказать – сорок человек воспитанников, и у каждого такие родители, что могут раскатать его, Леву Харцилевича, в тонкий блин почище любого асфальтового катка. А теперь вот еще полковник из Главного управления пожаловал… Это, конечно же, принесет новые неприятности.
Выслушав все эти жалобы, заглянув поглубже в печальные, чуть ли не с собачьей слезой на дне, глаза Льва Абрамовича, полковник Гуров уверился: в его делах тот ему ничем не поможет и ничего важного не расскажет. Не подпускали его к важному. Конечно, рыльце у него в пуху: на такой должности не подворовывать попросту неприлично – коллеги не поймут и уважать перестанут. Но представить себе этого человечка как-то связанным с двумя убийствами или с покушением на третье Лев Иванович категорически не мог. То же самое относилось к боевым ОВ.
– Не могу понять, – сказал Лев самым успокаивающим тоном, – почему вы ко мне так настороженно относитесь? Я же вас ни в чем не обвиняю.
– Это совершенно неважно, – живо возразил Харцилевич, – в чем вас обвинят! Важно, в чем вы сами признаетесь, когда дело дойдет до поисков козла отпущения, а с практикуемыми вашим ведомством методами я знаком.
– Хорошего же вы о них мнения, – покачал головой Гуров. – Однако перейдем к практическим делам. Для начала позвоните на вахту вашей охране и продублируйте мое распоряжение: никого, кроме сотрудников управления, на территорию не пропускать. А не выпускать вообще никого, пока я не разрешу.
Лев Абрамович послушно снял трубку внутреннего телефона, произнес несколько слов и вновь печально поглядел на Гурова: