– Ладно, хватит об ошибках, – махнул рукой генерал. – Давай об удачах. Кроме того, что вы его взяли, что еще?
– Пистолет, – сказал Гуров. – Его пистолет отправили на экспертизу. Сдается мне, что из этого пистолета Бардина прикончили. Тогда однозначно нужно предъявлять обвинение в предумышленном убийстве.
Арестованный передвинул дымящуюся сигарету в угол рта, устремил неподбитый глаз на Гурова и спросил:
– Кому предъявлять?
– Ну кому? Пистолет у тебя взяли, значит, тебе и предъявлять, – сказал Гуров. – Логика!
– Так это сегодня, – простодушно сказал арестованный. – А кто сказал, что он вчера у меня был? Как-никак, а у меня два подельника, начальник. Пускай вину на всех делят.
– Как же на всех, – удивился Крячко, – когда один твой подельник к нам попал, когда Бардин еще жив был, а второй твой подельник в морге лежит? Какой с него спрос? Вот и получается, что тебе по полной программе отдуваться придется. Пожалуй, при таком раскладе тебе не один адвокат, а целая коллегия понадобится.
– Не, так не пойдет! – сказал арестованный. – Расклад совсем другой. Нотариуса Фараон замочил – железно. Могу письменное признание нарисовать, чистосердечное. Все равно уже нам не банковать.
– Это уж точно. Только какой фараон – Рамзес или еще какой? – поинтересовался Крячко.
– У дружка моего покойного кликуха такая – Фараон. У меня Барон, а у него Фараон. Чистые стихи, начальник!
– А если без стихов – как твое имя-отчество? – спросил Гуров.
– Ну, наверное, должно быть имя, раз меня мать с отцом родили, – рассудительно заметил арестованный. – Только я уж и сам не всегда могу его вспомнить. Вроде бы Лиховцев Станислав Владимирович. Так и пиши, начальник, не соврал вроде. Год рождения мой шестьдесят восьмой, а место рождения – город Актас, есть такой в славном государстве Казахстане.
– Вы с Забелиным вместе в Москву приехали?
– Ага, все втроем, – кивнул Лиховцев. – Не пришлись мы в этом Казахстане ко двору. Притесняют там русскую нацию, начальник! Полный беспредел!
– Ну, тебя, я смотрю, и в России притесняют, голубок! – сказал генерал Орлов и кивнул Гурову: – Ладно, вижу, что дело сдвинулось с мертвой точки. Продолжайте! Когда будет признание – доложите мне все подробно… А Марии все-таки намекни, что народ ее видеть хочет!
– Я намекну, – пообещал Гуров.
Генерал вышел, и Гуров предложил Лиховцеву продолжать.
– С вашими казахстанскими художествами мы потом разберемся, – сказал он. – А пока давай поконкретнее. Какое отношение ваша группа имела к гражданину Вельяминову? Ведь, насколько я понимаю, фамилия твоего фараона – Забелин, так ведь?