Гумми же пользовался любым поводом, чтобы взглянуть на Джой.
Он входил и забывал повод, замирал в дверях, расстегнув рот и вперившись в портрет.
– А, Гумми...- с остывающей лаской в голосе бормотал Давин.- Что там у тебя?
Гумми протягивал камушек с дыркой, или птичью лапку с кольцом, или увядшую бабочку.
– Ну, ну... Любопытно,- цедил доктор.- Оставь себе. (Знал бы доктор, что ни такого камушка вдали от моря, ни лапки, окольцованной в другом полушарии, ни бабочки, водящейся лишь в Южной Африке, никак не могло встретиться в их штате...)
– Но я же не орнитолог, не энтомолог!..- сдержанно закипал он.Ступай, мне надо сосредоточиться.
А Гумми все смотрел на портрет... - Принес бы ты мне что-нибудь с Луны...- усмехался тогда он.
Гумми каждый раз с той же силой огорчался, что доктор так и не поверил в его Луну. И в последний раз обменявшись с Джой сочувственными взглядами, понуро выходил.
Но через некоторое время энтузиазм его восстанавливался.
– Ну, что ты еще нашел?.. - Ничего... Я только хотел спросить. - Ну?
Гумми, забывшись, смотрел на Джой... - Спрашивай же! - Что спрашивать?..
– Ну, ты же хотел что-то у меня спросить? - Я?..
– Ну да, ты. Кто же еще? Гумми обернулся. Больше никого не было. Или уходи и не мешай мне работать. Или задавай скорее свой вопрос и тоже уходи.
Гумми умоляюще взглянул на Джой. И его осенило. Он соединил большой палец с указательным, показал этот кружок доктору и выпалил радостно: ...- цифра или буква?
Следует сказать, что он был прав: фраза эта непроизносима. Потому что 0, когда это ноль, и О, когда это буква,- вещи, естественно, разные, и предложение "О - цифра или буква?" легко прочесть, но нельзя правильно произнести. Эта фраза включает в себя картинку, как в букваре.
Доктор опешил и не сразу понял. Тогда Гумми написал О в воздухе пальцем и повторил: - ...- цифра или буква?
Теперь и Давина осенило. Он хохотал до истерики и долго еще всхлипывал мелкими брызгами.
– Ты хочешь сказать...- Он уже округлил губами О и запнулся, окончательно осознав обозначившуюся неразрешимую трудность; его стало распирать новым смехом и, так и не произнеся О ни в том, ни в другом значении и уже всхлипывая от свежего приступа, давясь, кругло выдохнул и повторил: -...цифра или буква?].
И пока его снова душило и разрывало. Гумми был польщен, смущен и огорчен. Он уточнил, еще раз соединив пальцы в кружок:
– Вот это (то, что он показал) - кружок или дырка?
Доктор задохнулся и выпучил глаза. Смеяться он не мог, говорить и дышать тоже. Лицо побурело от крови и стало угрожающе синеть. Наконец он с облегчением выдохнул и, обессиленный, помрачнел. Он взглянул на Гумми по-новому; мысль, которую он не понял, не узнал, пронеслась по его лицу, и во взгляде появилось что-то от решения, которого он не принял; произошла некая бессловесная, неосознанная окончательность. Что-то кончилось. И во взгляде обозначилась та конечная боль расставания, которое - прощание, то есть - навсегда. Может быть, так смотрят на уже отрезанную ногу... почему именно ногу?.. ну, руку. Не все ли равно, когда ясно, что уже без.