– Рундстрём. Он считает, это ни к чему. Говорит, эта чертова собака просто сама от вас удрала.
– Тащи сюда свою шавку, – сказал Джузеппе, – хорошая идея. Только надо было об этом подумать сразу, как только ты понял, что собака пропала.
Собака Несблума взяла след сразу. Она изо всех сил потянула его в лес.
Джузеппе разговаривал с неизвестным Стефану полицейским. Они обсуждали, что дал опрос жителей в округе. Стефан послушал немного и отошел в сторону. Надо было уезжать. Путешествие в Херьедален подошло к концу. Он листал газету в больничном кафетерии в Буросе и увидел фотографию Герберта Молина. Сегодня уже неделя, как он в Свеге. По-прежнему ни он и никто другой не знает, кто убил Молина и, возможно, еще и Авраама Андерссона. Может быть, Джузеппе и прав, когда утверждает, что между этими двумя убийствами существует прямая связь. А может быть, и нет. Стефан не был так уверен. Зато теперь он знает, что Молин когда-то служил в вермахте, сражался на Восточном фронте, что он до конца жизни был убежденным нацистом и что есть женщина, полностью разделяющая его взгляды. Она помогла ему купить хутор в лесу.
Герберт Молин был в бегах. Он оставил службу в Буросе и забрался в нору, где его в конце концов и выследили. Стефан был совершенно уверен, что Молин знал, что кто-то за ним охотится.
Что-то произошло в Германии во время войны, подумал Стефан. Что-то, о чем нет ни слова в дневнике. Или может быть, и есть, но написано так, что он не может расшифровать. Еще было путешествие в Шотландию и долгие прогулки с «М». Может быть, это тоже связано с тем, что произошло в Германии.
Но теперь я уезжаю, подумал он. Джузеппе Ларссон – толковый и опытный следователь. Рано или поздно Джузеппе со своими коллегами решит эту задачу.
Интересно, доживет ли он сам до этого? Он внезапно почувствовал себя совершенно беззащитным. Лечение, которое он начнет через неделю, может оказаться недостаточным. Врач сказала, что если облучение и операция не дадут нужного эффекта, они начнут химиотерапию. Есть и еще какие-то средства. Как она тогда сказала? «Давно прошло то время, когда диагноз рака приравнивался к смертному приговору». Но это вовсе не значит, что он выздоровеет. Через год его вполне может не быть в живых. Я должен это осознать, хотя сознание это невыносимо.
Его охватил страх. Если бы он мог, он спрятался бы от себя самого.
Подошел Джузеппе.
– Я уезжаю, – сказал Стефан.
Джузеппе посмотрел на него изучающе.
– Ты нам очень помог, – сказал он. – И я хотел бы знать, как ты себя чувствуешь.
Стефан молча пожал плечами. Джузеппе протянул руку: