– Я скоро умру, – сказал Якоби. – Это большое счастье – жить в эпоху после Баха. Мое личное летоисчисление знает только две исторические эпохи – до Баха и после Баха. Кто-то из поэтов даже написал об этом стихи, забыл его имя. Я удостоен великой милости – провести мои последние дни в обществе его музыки.
Он лег поудобнее.
– Но теперь музыка кончилась, и мы можем говорить. Что вы хотели?
– Меня зовут Стефан Линдман.
– Это мне уже сообщили, – сказал Якоби нетерпеливо. – Я помню вашего отца, я составлял его завещание. Вы же об этом хотели говорить? Но неужели вы думаете, что я помню содержание какого-то завещания? За сорок лет практики я составил не меньше чем тысячу завещаний.
– Там было упомянуто пожертвование в общество «Благо Швеции».
– Что-то такое помню – хоть и не уверен.
– Выяснилось, что это общество – составная часть шведской нацистской организации.
Якоби нервно забарабанил пальцами по одеялу:
– Нацизм умер вместе с Гитлером.
– И тем не менее в Швеции немало людей, передающих средства в эту организацию. Среди них много и молодых людей.
Якоби смотрел на него, не мигая.
– Кто-то собирает марки. Или спичечные этикетки. Ничего необычного в том, что кто-то коллекционирует отброшенные политические идеалы, я не вижу. Люди всегда тратят жизнь на чепуху. Например, бесконечные и ничего не говорящие сериалы – их создатели просто-напросто презирают зрителей, считают их законченными кретинами. Люди таращатся на эти серии и умирают, не досмотрев.
– Мой отец пожертвовал деньги этой организации. Он был нацистом?
– Я знал вашего отца как патриота с развитым национальным сознанием.
– А мать?
– Я ее почти не знал. Она еще жива?
– Умерла.
Якоби раздраженно прокашлялся:
– Зачем вы вообще пришли?
– Чтобы спросить, был ли мой отец нацистом.
– И почему вы решили, что я могу ответить на этот вопрос?
– Сейчас уже не осталось почти никого, кто бы мог на него ответить.
– Я уже ответил. Но мне интересно, почему вы решили меня побеспокоить.
– Я обнаружил его имя в списках членов нацистской организации. Я не знал, что он был нацистом.
– Какие еще списки?
– Я точно не знаю. Но там больше тысячи имен. Многие уже умерли. Но члены их семей продолжают вносить деньги.
– У организации должно быть имя. Как она там называлась? «Благо Швеции»?
– По-видимому, это некое добровольное объединение, но оно явно кому-то подчиняется. Кому – не знаю.
– Где вы нашли эти списки?
– Пока секрет.
– И ваш отец был в этих списках?
– Да.
Якоби облизнул губы. Стефан решил, что он пытается улыбнуться.
– В тридцатые – сороковые годы Швеция была вполне нацистской страной. Нацизм, в частности, был очень популярен среди юристов. Не только великий Бах был немцем. Швеция всегда заимствовала свои идеалы из Германии – литературные, музыкальные, политические. Так было до конца войны. Потом время переменилось, и мы стали черпать свои идеалы в США. Но не надо думать, что, поскольку Гитлер привел свою страну к страшной катастрофе, культ белого сверхчеловека и ненависть к евреям прекратили существование. Все эти идеи по-прежнему живы в сознании поколения, которому вдолбили их еще в юности. Ваш отец принадлежал к этому поколению, а может быть, и мать. И кстати, никто не уверен, что эти теории не возродятся вновь.