Дай Цзун поспешил туда; это оказалось уютное и чистенькое помещение, где стояло штук двадцать красных столиков.
Дай Цзун вошел, опустил свою ношу на пол, развязал пояс, снял оранжевую, цвета абрикоса, рубашку, вспрыснул ее водой и повесил сушить на перила. Затем он расположился за столиком, и к нему подошел слуга.
– Сколько прикажете подать вина, господин служивый? И какого вы желаете мяса – свинину, баранину или говядину?
– Вина много не надо, – ответил Дай Цзун. – Принеси мне хорошую порцию риса.
– У нас есть и вино, и рис, и пампушки, а также лапша, – сказал слуга.
– Скоромного мне ничего не надо, – отказался Дай Цзун – А вот если у вас есть какой-нибудь овощной суп, так подай.
– А не разрешите ли вы принести вам бобового сыру, заправленного маслом и перцем? – спросил слуга.
– Ну что ж, прекрасно! – сказал Дай Цзун.
Слуга ушел и вскоре принес миску с бобовым сыром и две тарелочки с закуской из овощей. Поставив все это на стол, он налил три больших чашки вина. А так как Дай Цзун был очень голоден и измучен жаждой, то одним духом проглотил и сыр и вино. Но только он собрался приняться за рис, как вдруг почувствовал, что у него все завертелось перед глазами, и он повалился на скамью.
– Готов! – закричал слуга, и в тот же миг из внутреннего помещения вышел человек. Это был не кто иной, как один из вожаков стана Ляншаньбо – Чжу Гуй.
– Отнеси корзинки в комнату, – сказал он слуге и обратился к двум своим помощникам: – А вы обыщите этого молодца. Нет ли чего-нибудь при нем.
Те поспешно бросились к Дай Цзуну и обыскали его, но в сумке нашли лишь бумажный сверток, в котором лежало письмо, и передали его Чжу Гую.
Взглянув на конверт, Чжу Гуй увидел, что это семейное письмо. На конверте было написано: «Письмо родным с пожеланием счастья и благополучия. Моему уважаемому отцу, от почтительного и покорного сына Цай Дэ-чжана».
Вскрыв письмо, Чжу Гуй в самом начале прочитал:
«Я сейчас задержал того человека, о котором у вас распевают песни. Он написал мятежные стихи, имя его Сун Цзян из Шаньдуна. Я посадил его в тюрьму и жду ваших распоряжений…»
Прочитав эти слова, Чжу Гуй до того растерялся, что оцепенел и потерял дар речи. Он пришел в себя лишь в тот момент, когда его помощники взвалили на спину Дай Цзуна и потащили на кухню, где обычно свежевали туши. Чжу Гуй заметил свешивающийся со скамейки пояс, в который была вложена яркокрасная табличка. Взяв эту табличку, Чжу Гуй прочитал: «Дай Цзун, начальник двух тюрем в Цзянчжоу».
– Обождите-ка немного, – остановил он своих помощников, а про себя подумал: «Я часто слышал, как наш военный советник У Юн говорил о том, что в Цзянчжоу живет волшебный скороход Дай Цзун и что они с ним большие друзья. Не иначе, как это он и есть. Но как же он может нести письмо, которое должно погубить Сун Цзяна? Само небо послало это письмо в мои руки». – Дайте-ка противоядие, надо привести его в чувство и разузнать, в чем тут дело, – приказал Чжу Гуй.