Разбудил меня телефон. Трубку сняла Галка.
– Да. Доброе утро… Это Тамара, – добавляет она уже для меня шепотом. – Почему такой голос? Только проснулась. Что? Вторую смену завтрака? Проспали, конечно. Все шторм – не могла спать из-за качки. Нет, нет, не беспокойтесь. – Галка прикрывает рукой телефонную трубку и шепчет: – Сахаров предлагает сходить к шеф-повару и соорудить для нас завтрак в каюте… Спасибо, Тамарочка. Поблагодари Михаила Даниловича и скажи, что мы завтракаем у капитана. Да, да. Уже договорились.
– Что за вольт, Галка? – удивляюсь я.
– А ты хочешь, чтобы Сахаров принес тебе завтрак из ресторана?
– Шеф может послать официантку.
– А если Сахаров все-таки принесет сам?
– С какой стати?
– Подумай. Ты очень уверен в том, что ему не захочется подсыпать тебе чего-нибудь в чай или кофе?
– Яд в кофе! Этим занимались, насколько я помню, Рене-флорентинец у Дюма и Чезаре Борджиа у Саббатини. Даже Сименон не подвергал Мегрэ такой вульгарной опасности.
– Почему обязательно яд? – витийствует Галка. – Есть и снотворные. Имеются и другие токсические средства, позволяющие положить человека на больничную койку. Ты же сам говорил, что ему важно попасть в Москву раньше нас.
– Между «важно попасть» и «попасть» не один шаг. Боюсь, что даже и яд теперь ему уже не поможет… А где же все-таки будем завтракать?
– Может быть, в кафе на причале?
– Причала еще не видно. Придется к твоему варианту прибегнуть.
– Какому варианту?
– Позвонить капитану.
Но телефон сам предупреждает меня.
– Вас просят срочно в радиорубку.
– Одевайся, Галка, и будь готова, – говорю я, срочно приобретая подходящий для палубы вид. – Когда позвоню, подымайся наверх.
В Москве меня уже дожидается у телефона Корецкий.
– Очень коротко, Александр Романович. Есть уже данные экспертизы по фотокарточкам. На фотоснимках Сахарова в 1970 году и в 1946-м после возвращения из плена установлено приблизительное тождество оригинала с оригиналом фотокарточки Пауля Гетцке, присланной из ГДР и датированной 1940 годом, с учетом, конечно, допустимых возрастных изменений.
– Почему приблизительное?
– На снимке Гетцке нет шрама на лице и несколько иная конфигурация губ.
– И шрам и складка губ могут быть результатом косметической операции.
– К сожалению, снимки даже при увеличении не позволяют установить косметическое вмешательство.
Я вздыхаю.
– Значит, остается лаборатория.
– Лабораторное исследование может быть проведено только после ареста обвиняемого.
– Знаю, Коля, знаю, – устало говорю я. – А как обстоит дело с идентификацией почерков?
– Пока никак. Эксперты в чем-то еще сомневаются. Окончательный результат экспертизы получим часа через два.