В дверь тихо постучали, и она услышала, что кто-то зовет ее по имени. Это была Монтейн. Даниэлла быстро вскочила с кровати, подбежала к двери и, улыбаясь, распахнула ее. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица, когда она увидела встревоженное лицо Монтейн.
— Что случилось? — спросила Даниэлла.
— Джайлз сказал мне, что вы завтра собираетесь на охоту, — последовал ответ.
— Монтейн, вы же знаете, что я прекрасная наездница, — заметила Даниэлла, не скрывая удивления.
― Даниэлла, я действительно очень обеспокоена, — сказала Монтейн, и ее хорошенькое личико еще более омрачилось. — Эти набеги на Гасконь… Так называемые благородные рыцари под предводительством своего графа жестоко насилуют женщин, избивают и вырезают мужчин.
— Это просто сплетни! Не могу поверить, чтобы они были такими жестокими, — возразила Даниэлла, которая не могла себе представить, чтобы Симон вел себя подобным образом. — Не стоит так волноваться, Монтейн. Они не решатся прийти сюда, а если все же осмелятся, то бояться нечего — крепость укреплена прекрасно и выдержит любую осаду.
— В этом-то и дело, графиня. Крепость надежно защищена, и вам лучше оставаться в ее стенах.
— Монтейн, я отправляюсь на охоту в сопровождении опытных рыцарей.
— Таких, как Симон! — презрительно воскликнула Монтейн.
Даниэлла нахмурилась.
— Мне казалось, что Симон вам нравится.
Монтейн ничего не ответила на это, а лишь сокрушенно покачала головой.
— Если бы только я в свое время не ослабила подпругу…
— Ослабила подпругу? О чем вы говорите?
Взгляд красивых карих глаз Монтейн выражал сильную печаль.
— Адриан Мак-Лахлан. Вы думаете, что я не видела, как он вас тогда отшлепал по моей вине. Если бы я не ослабила подпругу, он не был бы так сердит на вас, а вы перестали бы его ненавидеть. Если бы я этого не сделала, он сейчас был бы с нами или мы жили бы в Англии.
Даниэлла весело рассмеялась:
— Вы ослабили подпругу, а я совершала еще более глупые поступки. Но, Монтейн, я вовсе не питаю к нему ненависти только потому, что он обвинил меня в том, что сделали вы. Я давно ненавидела его за то, что он сделал с Авийем.
— Но это…
— Да, да, знаю: это было еще до моего рождения, и уже никто не помнит об этом. Здесь мой дом, и Адриана снами нет. Я графиня по рождению. Откровенно говоря, Монтейн, я удивлена, что вы так мало доверяете мне.
— Вы управляете поместьем с большим тактом и умом. Ваши родители гордились бы вами.
— Спасибо на добром слове, Монтейн.
— Но вы не понимаете кое-чего очень важного.
— Чего?
— Вы являетесь лакомым кусочком для мужчин.
— Монтейн, что за ерунда…