Ему хотелось заглянуть Даниэлле в глаза, но надо было спешить: навстречу им бежало еще с полдюжины разъяренных людей, готовых сразиться с ним. Надо скорее убраться из этого ужасного места, решил Адриан и стал решительно прокладывать себе дорогу по лестнице, заслоняя собой Даниэллу. Блеснуло лезвие ножа, и, криком предупредив жену, Мак-Лахлан убил человека, пытавшегося преградить им путь. Пробиваясь дальше, Адриан услышал за спиной крик жены, и в его голове промелькнула мысль: что это — предупреждение или просто испуг?
Матфей, верный конь Адриана, ждал их. Неподалеку стоял мерин, на котором приехала Даниэлла. Решив, что на своем мерине она может улизнуть, Адриан огрел коня плеткой в надежде, что тот сам найдет дорогу домой. Мерин умчался в ночь. Бросив Даниэллу поперек седла, Адриан вскочил на Матфея и пустил его галопом.
Злость на жену настолько захватила Адриана, что он едва различал дорогу домой. Когда рыцарь загнал Матфея в ледяную воду, Даниэлла возмутилась до глубины души и высказала мужу все, что о нем думает, но Адриана это мало волновало. Он был рад стуже, рад ледяному ветру, надеясь, что холод хоть немного остудит его злость. Ему хотелось промерзнуть до костей, словно он надеялся, что это поможет ему забыть о предательстве жены.
Как только они приблизились к замку, ворота Авийя бесшумно открылись и, пропустив хозяев, закрылись снова, как будто их открывала и закрывала чья-то невидимая рука. Адриан подъехал к конюшне, позвал грума и передал своего боевого коня его заботам.
Адриан схватил жену за руку и потащил к дому. Даниэлла вырывалась, но Мак-Лахлан крепко держал ее. Он втащил ее в зал, где она стала упираться, надеясь, что кто-нибудь придет ей на помощь, но вокруг никого не было.
— Поднимайтесь наверх, миледи! — приказал Адриан, и графине оставалось только подчиниться его приказу.
Они вошли в комнату. Графиня застыла как вкопанная. Она вся дрожала, так как прекрасно понимала, что натворила. Она с надеждой посмотрела на дверь. Адриану захотелось как следует встряхнуть Даниэллу, чтобы вернуть ей хоть каплю здравого смысла.
— Сегодня никто не будет вам прислуживать, миледи, — сказал Адриан, стараясь держать себя в руках. — Когда я узнал о вашем вероломстве, то позаботился о том, чтобы вы вернулись в дом незамеченной. Я больше не позволю вам играть со мной. Не смейте заверять меня в вашей невиновности и не пытайтесь казаться наивной. Это качество вам не присуще. Это самая настоящая измена, Даниэлла. Я отослал из дома всех слуг, так что не ждите помощи.
— Я и не жду никакой помощи!