Второй оргазм был более нежным, чем первый удивительный взрыв.
Их дыхание, громкое и хриплое в ночной тишине, наконец успокоилось и стало нормальным.
Он спрыгнул с кровати, подошел к огню и зажег свечу, чтобы поставить ее около кровати. Она смущенно потянулась к синему бархатному халату и быстро закуталась в него. Ее глаза встретили его взгляд и она прикусила губу.
Потом, удивленная тем, что он подхватил ее на руки и отнес в огромное кресло у камина, она вскрикнула. Он уселся, посадив ее себе на колени, и приподнял, ее подбородок.
— Простите меня. Но я невольно испытываю невероятное любопытство. Раньше вы хотели перерезать мне глотку. А сегодня… Боже, леди! Чем это вызвано?
Она опустила ресницы. Он отпустил ее подбородок, и она уставилась в огонь.
— Вашими поисками Мэри Кейт. Особенно после сегодняшнего дня, — очень спокойно сказала она.
— А, мне следовало знать, — пробормотал он.
— Я не хотела рассердить вас! — поспешно сказала она, снова ища его взгляда.
Он медленно выдохнул, думая о том, как молода его жена. И как она прелестна со своими изумрудными глазами, мерцающими медными волосами и искусительными формами. Если бы не необычайная вина. Если бы не боль…
И все же, возможно, существует какое-то будущее. Для них обоих.
— Это было благодарностью? Миледи, мне придется сделать все, что в моих силах, чтобы вы были вечно благодарны мне!
Она вспыхнула, снова опустив ресницы.
— Вы не понимаете…
Он прижал палец к ее губам.
— Я понимаю.
— Мэри Кейт очень дорога мне. Она была со мной много лет. — Она снова смотрела на огонь. — Мой отец, конечно, с радостью бы дал вам корабль, чтобы я была уверена в ее благополучном возвращении, но, как я понимаю, у вас уже есть их несколько.
Он засмеялся, глядя ей в глаза и удивляясь, дразнит ли она его или говорит серьезно.
— Ну, миледи, мне жаль вас разочаровывать, но, по-моему, вы уже должны мне один или два корабля и кучу денег. Я никогда не знал подробностей, но, как я понимаю, за вами должны были дать необычайное приданое, если я женюсь на вас. Но, — вежливо продолжил он, — я признателен за такую мысль.
Она оттолкнула его, вырываясь, чтобы подняться, щеки ее слегка порозовели. Он обнял ее крепче, хрипло шепча:
— Корабли — это прекрасно. Но эта, другая благодарность, которой вы решили одарить меня…
— Пожалуйста, не смейтесь надо мной! — прошептала она. — Я просто хотела, чтобы вы знали о моей благодарности.
— И я нашел ее совершенно восхитительной. — Он нежно потрепал ее по щеке. Черты ее были столь совершенны, кожа столь мягкой и гладкой. — Скажите мне, — спросил он, — разве жить со мной так ужасно?