— Сделаю что-нибудь. Не знаю… что-нибудь придумаем. Со стоявшего возле камина подноса она взяла бокал, до краев наполненный теплым вином.
— Брендан, я действительно боюсь. Побудь со мной хоть пару минут. А потом можешь уезжать.
Она подвела его к камину, заставила опуститься на разостланную на полу мягкую шкуру. Брендан одним глотком осушил бокал. И когда он отставил его в сторону, Элинор бросилась ему на шею и стала ласкать его.
— Обними меня, Брендан! Еще крепче, милый, я так боюсь! Люби меня, прежде чем уедешь…
В отблесках пламени он казался ей богом — темноволосый, с бронзовой кожей, покрытой шрамами, и литыми мускулами. Но каждый раз он казался ей все прекраснее.
Казалось, Брендан догадался, какой страх снедает ее. И любил ее с такой томительной нежностью и пылкой страстью, что Элинор забыла обо всем… даже о том, что она задумала.
Наконец она поднялась. На ее губах играла улыбка.
— Прости, любовь моя. Я делаю это… только потому, что люблю тебя.
— Элинор… — начал он. Брови его сурово сдвинулись. Но она бросилась к двери. Брендан попытался было встать… но не смог. Глаза его закатились. Потеряв сознание, он упал на ковер. Элинор, вернувшись к мужу, окинула его взглядом, потом оделась, заботливо поставила на стол поднос с едой и вином, которых ему должно было хватить на пару дней, и вышла из комнаты.
Когда Брендан, очнувшись на следующий день, попытался открыть дверь, выяснилось, что она заперта. Он так разбушевался, что от его криков замок, казалось, содрогался до самого основания.
Однако, похоже, никто его не слышал.
Прошло два дня. Наконец Элинор сказала Эрику, что, кажется, настало время выпустить пленника. У нее же самой не хватило духу встретиться с ним лицом к лицу.
Уже позже, когда она вместе с детьми и Марго сидела во дворе, маленькая Женевьева вдруг радостно замахала рукой.
— Па! — взвизгнула она. — Па!
— Не думаю, что твой «па» так уж сгорает от желания увидеть меня, — вздохнула Элинор. — Марго, может, ты присмотришь за детьми, пока…
Повернувшись, она торопливо пошла, вернее, почти побежала к конюшням. Чувствуя его дыхание у себя за спиной, Элинор проскользнула в стойло, но он ворвался туда вслед за ней, и через мгновение его сильные руки сгребли ее в охапку и кинули на солому. Элинор жутко перепугалась. Через мгновение его тяжелое тело уже придавило ее к земле и глаза их встретились.
— Брендан, прости меня. Я должна была это сделать. Брендан… ты бы погиб вместе с ним. Сам Уоллес никогда бы этого не захотел.
— Я знаю.
— Прошу тебя, Брендан… у тебя такое лицо… мне страшно.