Теперь пришел черед Брендана опустить голову. Он долго молчал.
— Итак, — с горькой насмешкой в голосе проговорил он наконец, — ты решила, что я смогу стать для тебя приятным воспоминанием, так? А потом ты выйдешь замуж за престарелого графа де Лаквиля, как было решено, будешь ему верной женой и постараешься сделать его счастливым.
— А ты уедешь, чтобы сражаться и умереть за Шотландию, — перебила его Элинор. — За свою призрачную мечту.
Его пальцы больно сжали ей плечи.
— Это не призрачная мечта.
— Не более призрачная, чем моя верность де Лаквилю.
— Тогда что же ты предлагаешь мне? — жестко спросил Брендан.
Она заглянула ему в глаза, и ей вдруг стало не по себе от того, что она в них увидела.
— Я не предлагаю, — едва слышно прошептала она, — я прошу…
Отпустив Элинор, Брендан отвернулся. Он долго молчал, потом вдруг глухо уронил:
— И после всего, что было… что я сделал… ты хочешь…
Элинор молчала так долго, что он не выдержал и обернулся. Она отвела глаза.
— Да.
Брендан подошел к ней, легко приподнял ей подбородок, заглянул в глаза. Потом погладил по щеке, осторожно, кончиками пальцев.
— Ты просишь? — спросил он. — Тогда конечно, миледи. Всегда рад вам услужить.
— Не смейся надо мной! — прошептала Элинор.
— Если я и смеюсь, миледи, то только над собой. Над самим собой.
Очень нежно он завладел ее губами. Поцелуй был как прикосновение крыльев бабочки, но вдруг его губы стали жаркими, требовательными. Кончик его языка, продолжая порочную игру, раздвинул ей губы. Элинор и не представляла, что поцелуй мужчины может быть таким. Колени ее подогнулись, она задрожала всем телом. Язык Брендана проник в ее рот, словно пробуя ее на вкус. Обхватив его за плечи, Элинор прижалась к нему и вдруг почувствовала, как он подхватил ее на руки. Яростный шепот коснулся ее уха:
— Ты уверена… уверена, что это именно то, что ты хочешь? Что до меня, то я был бы счастлив исполнить твое желание, но мне страшно, что потом… когда все кончится, я увижу упрек в твоих глазах.
Элинор облизала внезапно пересохшие губы, сама удивляясь тому, что жаждет новых поцелуев.
— Уверена, — прошептала она.
Опустив Элинор на постель, где поверх матраса все еще валялось меховое покрывало, Брендан снова нашел ее рот, поцеловав ее с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. Руки его потянули завязки ее туники, скользнули под рубашку, и Элинор вся сжалась, почувствовав, что он касается ее обнаженного тела.
— Свет! — прошептала она. — Свеча… она горит…
— Горит, — согласился он, — и пусть горит.
— Нет!
— Хочешь спрятаться в темноте, Элинор? Но от кого — от меня или от себя самой? Нет уж, никакой темноты, никаких отговорок, никакого притворства!