Низкий бас гудка сотряс окна на площади. Хатч поднял голову и увидел округлые формы белой яхты, разворачивающейся в проливе и подходящей к пирсу.
– Несколько рановато, – сказал Сен-Джон. Стараясь не уронить папки, неловко протянул руку. – Ещё раз спасибо, Малин.
– Не за что меня благодарить, – ответил Хатч, легонько пожимая руку историка. – Всего хорошего, Кристофер!
Малин проводил его взглядом, пока тот, балансируя, вышагивал вниз, к причалу. Затем сел в «ягуар», закрыл дверцу и завёл мотор.
Доктор Хатч вырулил с площади и направился на юг, к шоссе 1А и Массачусетсу. Ехал неторопливо, наслаждаясь солёным воздухом да играми солнца и теней на лице, под старыми дубами на обочинах тихих улиц.
Машина подъехала к почте Стормхавэна и через поребрик свернула на тротуар. Там, покачиваясь на последнем брёвнышке белого частокола, поджидала Изобель Бонтьер. На ней были надеты тоненькая кожаная курточка и короткая юбка цвета слоновой кости. Рядом, прямо на тротуаре, валялся необъятный вещмешок. Она повернулась к Малину, выставила большой палец и закинула ногу на ногу, попутно открывая взору длинную ногу.
– Ca va,[57] моряк? – крикнула она.
– У меня – полный порядок. Но на твоём месте я вёл бы себя осторожнее, – ответил Хатч и кивнул на её загорелые бёдра. – Распутниц здесь ещё сжигают время от времени, знаешь ли.
Бонтьер громко расхохоталась.
– Пусть только попробуют! Здешние градоначальники все жирные, до последнего. Им меня ни в жизнь не догнать. Даже если я на вот таких каблуках.
Она поднялась и направилась к нему. Склонившись, опустила локоть на окошко со стороны пассажира.
– Что тебя задержало?
– Ругай за это Дорис, риэлтершу. Она так хотела насладиться последними минутами трудной сделки, над которой пришлось столько поработать!
– Впрочем неважно, – заметила Бонтьер, делая вид, что дуется. – Я всё равно была занята. Очень. Пыталась решить, что делать с моей долей сокровищ.
Хатч улыбнулся: оба знали, что с острова так ничего и не достали, и что сокровище не смогут поднять никогда-никогда.
Бонтьер экстравагантно вздохнула.
– Короче – ты, наконец, готов увезти меня из этого ville horrible[58]? Жду не дождусь шума, грязи, попрошаек, ежедневных газет и Гарвард-Сквэйр…
– Запрыгивай, – ответил Хатч, протягивая руку и открывая дверцу.
Но та даже не подумала убрать лицо из открытого окошка, а насмешливо уставилась на него.
– Ты позволишь пригласить тебя на ужин, правда?
– Конечно.
– И я, наконец, узнаю, как вы, американские доктора, желаете юным леди спокойной ночи?
Хатч ухмыльнулся.
– Мне казалось, мы в прошлый раз это уже выяснили.