– Э, нет – на этот раз вечер будет другим. Мы проведём его не в Стормхавэне. И на этот раз я за него плачу!
Она с улыбкой залезла в рукав блузки и выудила массивный золотой дублон.
Хатч с изумлением уставился на громадную монету, закрывшую собой всю ладошку.
– Господи, где ж ты его взяла?
Улыбка на лице Изобель стала ещё шире.
– В твоём же медицинском офисе, naturellement. Нашла, когда рылась в поисках дозиметра. Первое – и последнее – сокровище острова Рэгид.
– Отдай мне.
– Desole,[59] дружок, – рассмеялась Бонтьер, не давая ему прикоснуться к монете. – Кто нашёл, тот и взял. Не забывай – я первая её откопала. Но ты не волнуйся: на неё мы с тобой поужинаем ещё много-много раз.
Археолог закинула свой мешок на заднее сиденье, а потом снова наклонилась к нему.
– А теперь, к вопросу о сегодняшнем вечере. Выбор за тобой – орлы или решки?
Она подбросила в воздух тяжёлую монету. На лету та поймала солнечные лучи и ярко отразила на окна почты.
– Орёл или решка, – поправил Хатч.
– Нет, – ответила Бонтьер, прихлопнув дублон. – Орлы или решки? Это же правильное выражение, non?
Она украдкой заглянула сквозь пальцы, широко распахнув глаза.
– Садись, пока нас обоих не сожгли, – со смехом сказал Хатч, подталкивая её в машину.
Через несколько минут резвый мотор «ягуара» вынес их за черту города. Ещё столько же – и они достигли линии рифов за мысом Бёрнт-Хэд. Когда машина оказалась на вершине холма, перед глазами Малина, отражаясь в зеркале заднего вида, промелькнул Стормхавэн, словно открытка на память: порт, лодки, покачивающиеся на якоре, обшитые фанерой домики на холме.
Блеснуло солнце, и всё это скрылось из вида.