Купили две доски: Богородицу с младенцем и Николу-Чудотворца — всю святую троицу. Горислав Борисович говорил, что троица — это совсем другое, и Никола к ней ни пришей, ни пристегни. Книгу даже приносил, где написано, что дева Мария замуж была выдана за Иосифа-плотника. Ни Платон, ни тем более Фектя этому не поверили. В книге можно что хочешь написать, бумага стерпит, а ты в церковь зайди да посмотри на иконостас: нет там никакого Иосифа-плотника, а возле богоматери всегда Никола-старичок, Значит, он бог-отец и есть.
Затарившись святостью, Платон пересчитал остатки выручки и пошёл покупать ружьё. Была у него такая мечта: завесть настоящую тульскую двустволку. Когда-то у Савостиных было ружьишко, и в молодости Платон на охоту хаживал, и по чернотропу, и по свежей пороше. Да прижала нужда, и уплыло ружьецо. А на новом месте так просто ружья не купишь, документ надо строго выправлять, чего Платон боялся и не любил. А тут — подходи да выбирай.
Выбирал придирчиво и остановился не на самом дешёвом или самом разукрашенном, а на лучшем. Вовсюду ружью заглянул, всем пощёлкал. Продавец, видя, что покупатель дельный, позволил на пробу пульнуть в галку, сидящую на спице пожарной каланчи. Крикнул как положено: «Поберегись, крещёные, стрелять будем!» Народ распространился, бабы уши ладонями зажали, а Платон стрельнул и галку со спицы сшиб. Потом белой ветошкой ствол чистили, смотрели, много ли нагару… ну, и всё остальное. Сговорились, купил Платон ружьё.
В деревенском хозяйстве ружьё — вещь не обязательная, но показывает основательность хозяина. Теперь Платону хоть с самим Саввой Потаповым равняться. У Потаповых-то самовара в доме нет, а у Савостиных есть, и не простой — электричеством топится: ни тебе лучину колоть не надо, ни шишек собирать.
Чюдой, увидав пустую телегу, спросил:
— Ты, Паля, никак сено продал?
— Продал…
— Деньги большие взял?
— Какие дали, те и взял.
— А в ресторан ходил?
— Чего я там позабыл? — удивился Платон.
— Эх ты, темнота, нигде-то ты не был, ничего не видал. Ну, заходь в избу; печь у меня стоплена, щи в самую пору упрели, вот пообедаем, я тебе всё расскажу.
Щи с самого утра накрошила Фектя из привезённой своей капусты, со своей же домашней солониной. Свинью Савостины в этом году ещё не кололи, так что свежатины в доме не было. Но для щей ветхое мясо ещё и лучше, а городские и вовсе ветчину ценят выше, чем свежину. Куму Матвею оставалось печку истопить, поставить в нутро горшок со щами, а как уварится — доложить в щи толчёной картошки для густоты. С таким делом и бобыль справится.