Когда все было выбрано, редактор и лавочник начали торговаться. Такого Эвелин еще не приходилось видеть!
Араб то хохотал, то бил себя в грудь и, выбежав на улицу, потрясал кулаками перед прохожими. Закусив губу и сложив руки на груди, он устремлял полный отчаяния взгляд в потолок, чтобы тут же со слезами на глазах, словно оплакивая умершего ребенка, прижать к себе бриджи. Холлер тоже то стучал кулаком по столу, то издевательски хихикал и, доказывая что-то, засучил штанину, чтобы араб мог сам убедиться в качестве материала, из которого были изготовлены носки редактора. На торговца это произвело такое впечатление, что он тут же уступил шлем, но когда Холлер потянулся к бриджам, вновь вышел из себя, словно собака, подозревающая, что у нее хотят отнять щенка, и, взрычав, прижал брюки к груди.
Через час все было уже упаковано. Они расплатились и вышли.
— Очень удачная сделка, — проговорил Холлер, с довольным видом вытирая пот со лба.
— Вы не боялись, что этот араб убьет вас?
— Убьет? Я принадлежу к числу его постоянных покупателей. Мы добрые друзья и регулярно переписываемся, когда я уезжаю в Лондон.
С проводником все уладилось еще проще. Оказалось, что у них существует нечто вроде прекрасно организованного профессионального союза.
Невысокий, худощавый, смуглый до черноты бербер с выбритой на макушке тонзурой сказал, что если отправиться завтра на рассвете, то через два дня к утру они будут в Марбуке.
— Не опасно будет с ним ночью в пустыне? — спросила по-английски Эвелин у Холлера.
— Ничуть, мэм, — на безукоризненном английском языке заметил бербер. — Люди пустыни — настоящие джентльмены.
Эвелин почувствовала себя пристыженной.
— Настоящие дети, — засмеялся Холлер. — Я знал одного бербера-проводника, который год прожил в Филадельфии, а потом из-за какого-то любовного разочарования вернулся назад, в пустыню.
Шоколадного цвета девчушка выбежала из дома и, остановившись поблизости, начала любоваться красивой европейской дамой.
— Какая симпатичная малышка, — заметила Эвелин, подошла к девочке и, вытерев ее замурзанную мордашку, подарила ей свою брошку. Вещичка была недорогой и служила Эвелин для того, чтобы скалывать шаль.
— Амулет… амулет… — восторженно залепетала девчушка, робко приняв блестящую брошку.
— Ну, теперь они за вас пойдут в огонь и в воду, — сказал Холлер. — Желаю счастливого пути, леди Баннистер. Только будьте на назначенном месте вовремя, потому что здешние проводники ждать не любят и способны просто вернуться домой.