– В наши дни кроме космических приключений и фильмов ужасов и смотреть нечего. Не ходить же мне на эти невыносимо скучные картины, напичканные подтекстом. Даже в вестернах герои постоянно размышляют о смысле жизни.
– Ну, и что из того? – живо откликнулась Кейт, заинтригованная возможностью по-новому взглянуть на личность матери.
– Как я обнаружила, подтекст таков – жизнь совершенно аморальна, и пока мы движемся по ней, неуклонно приближаясь к могиле, всем рекомендуется сквернословить и заниматься странным сексом со странными людьми. Уверяю тебя, чудовища из других галактик кажутся нормальными по сравнению со всем этим безобразием. – Мать замолкла и посмотрела на свои крепко сжатые кулаки. – Кейт, ты уверена, что сможешь быть счастлива с актером? Жизнь кинозвезд так… отличается… от нашей.
– Я влюблена в Блейка, мама. Уж без него мне точно не видать никакого счастья.
– А мне так хотелось, чтобы ты вышла замуж за Эрла Дэррина, – миссис Форсберг. – Ты была бы за ним как за каменной стеной. И ваш брак был бы прочным.
– Если выходишь замуж без любви, о каком прочном браке можно говорить? Я уже испытала это со Стивеном, с меня хватит. – Кейт резко вскочила на ноги. – Мама, можно я пойду переоденусь? Мне хочется быть готовой к возвращению в госпиталь сразу же после звонка сиделки, а это платье я надела на себя почти сутки назад.
– Почему бы тебе не разместиться в своей старой комнате? – вежливо предложила миссис Форсберг, не возражая против того, что дочь сменила тему разговора. Вероятно, она не больше, чем Кейт, была готова к углублению их новых, доверительных отношений. – Я пришлю экономку с чистыми полотенцами. А постель там наверняка уже застелена.
– Спасибо, – ответила Кейт, спасаясь бегством в свою детскую комнату.
Когда они вернулись в госпиталь, у отца уже убрали из носа трубки и он полулежал среди груды белоснежных подушек. Лицо его было по-прежнему настолько бескровным, что лишь темные волосы отделяли бледную кожу от белой материи наволочек.
– Здравствуй, Кейт. Как поживаешь?
Речь его была невнятной, словно язык казался ему толстым и непослушным, и на Кейт нахлынула волна сочувствия. Ей вспомнилось, каким она видела отца в последний раз: энергичным, подвижным, настоящим медведем, готовым зареветь от нетерпения. И она молча взмолилась, чтобы он поскорей снова становился таким, каким был всегда.
– Здравствуй, папа. – Наклонившись, она ласково поцеловала его в щеку. – Где же все твои сиделки? Ты их уже распугал?
Отец попытался изобразить гнев.
– Эти глупые девицы заявляют, что не дадут мне телефон в палату еще две недели. Две недели! Понимают ли они, сколько всего может произойти в строительном бизнесе за эти две недели?