Энка лежала между Аоленом и Меридит и противно хихикала.
– Ты чего? – строго спросила диса.
– Спи! Ничего. Только думаю, как мы обойдемся, если кому приспичит?
– Спи, дура! Накаркаешь!
Проснулись на рассвете, продрогшие, окоченевшие, с песком на зубах. Паутина исчезла, как и следовало ожидать. До заката ее можно было не опасаться, но оставаться в лесу никому не хотелось. Зато отчаянно хотелось есть. И немудрено. Они голодали уже пятые сутки.
– Зря мы вчера так быстро ушли из села, – сетовала Энка, – надо было поискать еду в домах.
Эльфа передернуло.
Но сожалеть им долго не пришлось, как это ни печально. К полудню они наткнулись на следующее село. Картина была очень похожей, с той только разницей, что среди населения нашлись уцелевшие – несколько перепуганных баб и подростков. Во время ночной резни они укрылись в выгребных ямах, эльфам не пришло в голову искать их там.
Неожиданное появление четверых вооруженных нелюдей привело их в ужас, граничащий с безумием. Несчастные сгрудились у колодца, готовясь встретить погибель.
Некоторое время стороны взирали друг на друга молча.
– За что?! – не выдержала, заголосила одна из женщин. – Великие Силы, за что такое горе? За что такая кара?!
У эльфа ком подступил к горлу, но спригган зло усмехнулся:
– Вот только не говорите, что эльфы напали первыми. Все равно не поверю! Где тут у вас заборчик с головами?
Хельги спрашивал наугад, но слова его попали в цель.
– Тамочки, за амбаром, – махнула рукой одна из девочек. У нее было плоское лицо и наивные коровьи глаза деревенской дурочки.
Энка присвистнула:
– Это что, мода теперь такая? На головы?
– Ну и зачем вы это сделали? – только и спросила диса.
– А так велел Багора, – деловито объяснила дурочка. – Багора, да.
На нее зашикали, но она лишь глупо моргала и продолжала рассказывать:
– Багора пришел и сказал: «Один амулет против Инферна – забор с эльфовыми головами. Только в нем спасение. А иначе придут с востока страшные твари и погубят наши села и города – и падет мрак и ужас на землю»…
Дурочка умолкла. Односельчане взирали на нее с суеверным ужасом.
– Кто такой Багора? – подскочил к девчонке Хельги. – Откуда пришел? Куда пошел? Как выглядел? Отвечай, зараза!
Он тряхнул бедняжку за плечи, повернулся к остальным:
– Да говорите же, или всех перебью!
Но люди молчали. Дрожали, плакали, но молчали. Даже дурочка утратила вдруг прорезавшееся красноречие и теперь лишь мычала и бормотала невразумительно, явно не в состоянии выразить свои мысли. И только когда Хельги силой отобрал у одной из баб младенца и сделал вид, что хочет утопить его в колодце, та проговорилась, что Багора ушел на север.