Второй криптограф сидит в глубоком кресле, обращаясь к невидимому собеседнику. В темном костюме — том же самом, думает Анна, в котором приходил в Эрит-Рич. Он замолкает, лишь когда ведущий встревает с вопросом, но в первые секунды Анна от удивления не понимает, о чем спрашивают и что Тунде отвечает. Потрясающе видеть его снова, или, возможно, сам Тунде выглядит настолько потрясенным, что его эмоции передаются, как волны.
Его профиль крупным планом — Анна видит экзему пониже волос, шелушащуюся кожу, плохо замазанную гримом.
— …не спящий, — говорит он, отвечая на вопрос, который Анна пропустила, — я бы так не сказал. Я бы назвал это инкубационным периодом.
— И что это значит? — ведущая профессионально лаконична, ее нетерпение граничит с упреком. Она будто провела день в аду, и так оно, конечно, и есть, хотя не она одна. Камера отъезжает, берет в кадр обоих.
— Ну, это значит… Говоря об инкубационном периоде, я хочу сказать, что он, возможно, изменился с тех пор, как возник…
— Сколько это длилось, месяцы? Или дольше? Вы можете уточнить?
— Нет. Месяцы, или да, может, и годы, — лицо Тунде блестит под софитами, он запинается. — Он распространился так широко, просочился в системы подобно… Ну, понятно, потребовалось много времени, чтобы…
— Вы сказали — просочился в системы, но, похоже, заражен только СофтГолд. Только эта валюта, и вы годами предсказывали, что такое может случиться…
— Да, но — я понимаю, о чем вы, — но люди пытались взломать СофтГолд с тех самых пор, как он появился, и никто даже не приблизился…
Она понимает раньше времени — то есть раньше остальных в кафе. Сначала она думает о себе, она в эти месяцы ничего не сделала: пальцем не шевельнула, чтобы сохранить то, что имела. Не меняла виртуальное золото на имущество. Только ждала все это время, от ожидания усохла почти в невидимку, за весь этот год, словно приобрела свойства денег Лоу. А теперь все равно слишком поздно спасаться.
Вот оно, думает она, приплыли. С удивлением понимает, что не боится. Вместо страха — слабая дрожь вины. И поверх нее гораздо сильнее — простое облегчение, как с началом ливня.
— Милые были крошки, — говорит старуха, ни к кому не обращаясь, глядя на шею Тунде. — Царапки и сопелки, так мы их называли, но не обидно. Царапки и сопелки, которые от экземы и соплей.
— Помолчите минуту, Люси, — говорит официантка, вытирая руки салфеткой, и Люси со вздохом умолкает.
— …Но если система, где установлен СофтГолд, не может производить коммерческие операции, — говорит журналистка, — тогда неуязвимый код по умолчанию сломан. Разве не так?