— Думаете, я лжец?
— Нет.
— Люди так считают.
— Люди вряд ли ненавидят вас.
— Я этого не говорю. Я говорю, что они смотрят на меня и на себя, на вещи, что достаются им так тяжело. И думают, как это, возможно, честно жить настолько иной жизнью. — Он замолкает, словно давая ей время возразить. Она молчит, и он продолжает, резче: — Они ищут способ, который позволит так жить любому. Везение, уловка. Они ищут обман. Возможно, вы тоже.
— Не все хотят быть вами.
— Не все. Вы не хотите, да? — Он возвращается к ней, садится рядом. — Я понял это, едва увидел вас. — И больше ничего. Он смотрит на Анну, впитывает ее. Чистая, прозрачная кожа от ушей до ключиц, волосы собраны сзади. Изгиб шеи, гладкой и сильной, точно сдерживает рывок. Она читает строки на экране ноутбука, в нем тонны информации. Можно подумать, они могут ей что-нибудь объяснить, хоть что-нибудь.
— У меня больше нет вопросов, — наконец говорит она, смотрит на него и улыбается, точно извиняясь.
— Мне очень жаль, — отвечает он, и она снова улыбается, потому что он искренен, а он рад за нее, пусть и не может больше радоваться за себя.
— Нет, не жаль.
— Нет?
— Никто не жалеет, когда уходит Налоговая.
— А я жалею. Значит, мы закончили, — говорит Джон, и Анна кивает. — Вы вынесли свой вердикт. Могу я спросить, каков он?
— Мое официальное заключение: вы возместили все долги Налоговой, включая всю сумму штрафа, и, насколько мне известно, больше никаких долгов за вами не числится. Формально у меня больше нет полномочий для расследования.
— А неформально?
Она молча выключает компьютер. Экран медленно гаснет. Она не нагибается за сумкой.
— Анна?
— Что?
— Вы удовлетворены?
— Вы знаете, что нет.
— Тогда что вы собираетесь делать?
Она откидывается на спинку стула, вздыхает глубоко и открыто.
— Я собираюсь пойти домой, заказать ужин с доставкой и открыть бутылку вина. Напьюсь и постараюсь обо всем забыть: я знаю, вы сделали что-то не то, но могу никогда не узнать, что именно. А что мне еще делать?
— Вы можете встретиться со мной снова. — Она оборачивается и натыкается на его пристальный взгляд.
— И это поможет, да?
— Этого я не имел в виду. — Он молчит, будто его застали врасплох, думает Анна, смутился даже, и она удивлена.
— Тогда что вы имели в виду?
— Я имел в виду, — начинает он, разделяя слова, они приходят к нему одно за другим, — что я буду жалеть, если не увижу вас снова.
— Почему? — спрашивает Анна, но уже знает ответ, может, даже лучше Джона.
— Почему вы всегда хотите знать почему?
— Это моя работа.
— Это больше не работа.
— Разве?
— Вы, кажется, сказали, что у вас больше нет вопросов.