И еще. Стоило только Ларисе размечтаться о возможности счастливых романтических отношений, как наблюдения за семейной жизнью родителей тут же возвращали ее на землю, и она опять утверждалась во мнении, что любви на самом деле не существует. На столике в родительской спальне стояла их свадебная фотография. Мама с отцом на ней были юными, красивыми, со счастливыми улыбками. Все ложь! Лариса так же улыбается, когда гуляет с Никитой по городу. А что на самом деле? Она охотнее гуляла бы без него. А отец? Его почти не бывает дома. Он занят в какой-то совершенно непонятной фирме. Красавица мама сидит дома одна и умирает от скуки и тоски. Отец приезжает только для того, чтобы поесть, сменить одну белую рубашку на еще более белоснежную, и уезжает опять. Маме он говорит только «подай», «принеси», «постирай» и еще два ужасных слова: «замолчи» – когда рядом Лариса – и «заткнись» – когда ему кажется, что дочь его не слышит.
Лариса вспомнила беседку и Андрея. Как смешно он окаменел, когда она его поцеловала. Он, видимо, никогда раньше не целовался, но ничего… научился быстро… Получается, пожалуй, получше, чем у Романенко. А какие у него были сумасшедшие глаза… И ты туда же, Андрюшенька! И ты такой же, как все, не смог устоять! А пошли вы! Лариса бросила на кухонный стол пакет с батоном, прошла в свою комнату и врубила на весь дом: «Давай за вас, давай за нас, и за спецназ, и за Кавказ…» По крайней мере, не про любовь!
Когда Лариса утром следующего дня вошла в кабинет физики, Андрей что-то писал в тетради за своим третьим столом у окна. Ольга Карпова помахала рукой с последней парты и крикнула:
– Ларик! Иди сюда!
Лариса в упор смотрела на Разумовского. Он продолжал писать, не поднимая головы, но Лариса видела, как его щеку, обращенную к ней, заливает краска. Она еще раз бросила на молодого человека взгляд, полный презрения, и пошла к Ольге.
– Чего это ты? – спросила Ольга. – Чуть не уничтожила взглядом Разумовского!
– А-а-а, – махнула рукой Лариса. – Все они одинаковые…
– Кто «они» и в чем одинаковые? Погоди… Неужели Андрюшка к тебе приставал? Не может быть!
– Почему это не может? – Последнее заявление Ольги несколько задело Ларису.
– Будто ты не знаешь, что он у нас недотрога.
– Недотрога? – с удивлением переспросила Лариса. – Что за дурацкое слово?
– Ну конечно! – Ольга выразительно покачала головой. – Разве тебе есть дело до какого-то там Разумовского! Ты же ничего про него не знаешь!
Нитребина нетерпеливо поморщилась:
– Что я должна про него знать? Что еще за ерунда?