В ноябре 1946 года православные жители Большой Михайловки подали… заявление о регистрации религиозной общины. Не добившись положительного результата, верующие обратились с ходатайством в Алма-Ату, к уполномоченному по делам религии в Казахстане. В ответ на ходатайство пришло распоряжение: “Запретить священнику Севастиану Фомину службы в самовольно открытом храме”. Повторные заявления верующие отправляли теперь каждый год. Ездили в Москву, обращались за поддержкой в Алма-Атинское епархиальное управление.
В результате в 1951 году молитвенный дом в Большой Михайловке, где некоторое время все же совершались требы, был закрыт. Только два года спустя верующие отстояли свое право на совершение церковных таинств и обрядов – крещения, отпевания, венчания, исповеди. Однако литургию отец Севастиан мог совершать только тайно на частных квартирах. Тем временем борьба за храм продолжалась: вновь и вновь отец Севастиан посылал ходоков в Москву. Наконец в 1955 году разрешение зарегистрировать религиозную общину в Большой Михайловке было получено.
Теперь нужно было превратить жилой дом в храмовое здание. Отец Севастиан сам руководил всеми работами. Были сняты перегородки внутри дома, на крыше сооружен голубой купол-луковка, но местная власть категорически запретила поднимать крышу храма хотя бы на сантиметр. Тогда старец благословил людей тайно собраться и ночью углубить пол на один метр. За ночь было вывезено пятьдесят кубометров земли, пол накрыли досками, и утром в церкви Рождества Пресвятой Богородицы уже совершался молебен.
Во дворе храма построили дом – сторожку. Постепенно к нему пристроили комнаты: трапезную с кухней, комнату для монахинь и келью для отца Севастиана. Во дворе устроили открытую часовню для служения Пасхальной заутрени и Крещенского водосвятия. Жители Михайловки приносили сохранившиеся у них иконы, спасенные из старой церкви, закрытой в 1928 году.
Начался новый подвиг отца Севастиана – одиннадцатилетнего старческого служения на приходе.
Служивший в московском храме Святителя Николая в Кленниках протоиерей Алексий Мечев (†1923) говорил, что после революции наступило время, когда “все пустынники и затворники должны выйти на службу народу”. Самого отца Алексия называли “старцем на приходе”. Это означало, что он не только совершал службы, говорил проповеди и исполнял требы, но и помогал людям, принимал народ так, как принимали старцы Оптиной пустыни. Многие не понимали его, говорили: “Взялся батюшка не за свое дело. Если он старец, то должен быть в монастыре. А он взял из монастыря только службу и пение”. Однако для сотен и тысяч людей отец Алексий Мечев был всем. Фактически он вывел старчество из монастыря в мир [17] .