Марсель убеждал упрямую, но очаровательную девицу не ставить «порше» под знаком «грузовой транспорт», когда какой-то старик схватил его за рукав и потянул к себе.
— Г'осподин полицейский! Г-гсподин п'лицейский!
— Вы что, не видите, что я занят? Подождите! А вы убирайте свою машину, или я вкачу вам сейчас штраф по всей форме!
— Попробуйте! Муж вам покажет!
Тебе бы я тоже кое-что с удовольствием показал, цинично подумал Марсель, разглядывая новые диски на колесах машины этой нахалки.
— Г-гсподин полицейский! Мой сосед… он не отвечает… — не унимался старик.
— Ну и что вы хотите, чтобы я сделал? Мадам! Мадам! Постойте! Вы не имеете права ставить здесь машину! Вернитесь!
— Не могу! Опаздываю к зубному! Можете вкатить мне какой угодно штраф, если вам так хочется!
Девица исчезла в перестуке каблучков и золотистом позвякивающем облаке. Марсель вытер со лба пот. Старик упрямо теребил его за рукав.
— Меня зовут Анж Каретти, — уточнил он. — Я каждый день приношу ему хлеб, моему соседу, значит, а теперь он не отвечает… А ведь он сердечник…
— Ага… да… иду…
Кругом одни идиоты и истерики! Следуя за быстро семенящим старичком, Марсель вдруг понял, что нестерпимо хочет мороженого. Он с ненавистью воззрился на мальчишку, такого же рыжего, как и он сам: тот слизывал фисташковое мороженое, вылезавшее из трубочки. Всюду эти мерзкие туристы.
Старик уже почти бежал. Он направлялся к старому дому, до которого еще пришлось тащиться три улицы. По дороге Марсель отметил про себя поломанные почтовые ящики, побитую в подъезде плитку. Хорошо бы сделать ремонт. Они поднялись по лестнице, на выщербленных стенах во все стороны разбегались трещины. Марсель поднимался на цыпочках — для развития икроножных мышц. Уф! Каретти остановился на третьем этаже, перед дверью, за которой притаилась темнота. Марсель провел ладонью по шее.
— Так открыто же! Вы что, не могли войти, что ли?
— А если там злоумышленники?.. Входите, что вы cтоите…
Марсель пожал плечами и вошел, держа руку на кобуре.
— Полиция! Есть кто-нибудь?
Молчание. Тишина. В темный коридор с коричневыми стенами, вонявший затхлостью и прогорклым жиром, выходили три щербатые двери. От дурного предчувствия у Марселя зачесались руки: здесь точно пахло смертью. От квартиры веяло холодом. Марсель ненавидел смотреть на мертвецов, от этого его начинали мучить кошмары.
С отвращением он распахнул первую дверь и с облегчением вздохнул: ванная была грязной и пустой. Толкнул вторую: кухня из желтого ДСП годов пятидесятых и целая стена коробок из-под пиццы, которые были аккуратно сложены одна на другую. Холодильник тихо урчал. Жирные черные тараканы в испуге заметались по раковине. Тараканов Марсель ненавидел так же, как мертвецов. Он погасил свет, представляя себе, как тут же закопошились эти твари, и поспешил убрать с выключателя палец. Третья дверь, последняя. Марсель было замешкался, но острый взгляд старика сверлил ему затылок. Ну же, давай. За распахнувшейся дверью было темно.