На автостанцию мы прибыли без приключений. Посидели в кустах, пока мимо не проехал "Уазик" с Мамой и Ридкобородом, потом вышли, за двадцать копеек с носа купили себе билеты, сели в атобус и поехали. Первая заповедь диверсанта - лучше плохо ехать, чем хорошо идти! Не доезжая пару километров до Бирштонаса, поросили водителя остановить, вышли посреди леса и взяли по компасу нужный азимут. По прямой до полянки получалось всего километров пять. Однако ломиться через буреломы и чащобы нам показалось неразумным, и мы выбрали облегченный вариант по грунтовой дороге. Получается на пару кэмэ больше, зато комфортней. Вышли мы на эту дорогу, и тут начался знаменитый литовский дождь. Дорога за минуты превратилась в заполненную коричневой жижей канаву. Если по такой часок пошагать, то танцы отменяются автоматически из-за непотребного внешнего вида танцоров. Шлема же нас уверяет, что стесняться нечего - мол на обмундировании защитного цвета маленькая грязь не видна, а большая сама отпадёт. Вот только новые ботинки ему жаль. С этими словами он остановился, снял ботинки и повесил их на наш вещмешок. У нас был всего один вещмешок на всю группу, который мы несли по очереди. Так и пошел он дальше по этой грязюке босиком. Мы же к такому сусанинскому подвигу были морально не готовы, разуваться не стали, хотя Шлемины ботинки несли безропотно.
Шел Шлёма, шёл, да стали у него наколотые стопы болеть. Бросил бы это дело в дикаря играть, обулся бы... А он не хочет. Наткнулись на брошенную покрышку. Шлёма достал нож и сделал какие-то широченные и длинющие чуни, не то лыжи, не то сланцы. А в них еще хуже идти - и ногу трёт, и застревает. Но уж больно потешные говнодавы получились. Решили мы их с собой взять - ребят вечером повеселить, показать, какой Ламин индеец. Связали эти лапти-самопалы и тоже на вещмешок повесили. Идем дальше. Дождь кончился и всё заволокло туманом. Не так, чтобы уж очень густым, но ориентированию не помогает. Пролетели мы полянку, вышли к ручью-оврагу. А на берегу ручья лужок и маленькая ферма-хуторок. На той ферме два крестьянина-лабуса телка забили, мясо здоровыми кусками порубали и повесили под навесом, а сами спустились к ручью коровью шкуру отмывать. Им снизу нас не видно. Сразу так шашлыка говяжьего захотелось...
Шлема достал нож и инструктирует: "Если они назад пойдут, то кукуйте кукушкой, а я пойду немножко мяска умыкну. Я босой и литовцы по следам ни за что не догадаются, что это десантура шалила. Подумают, что бомжи". И нырь в крапиву. Хорошо, что у литовцев на этой фермочке собаки не оказалось. В момент Шлема возник под навесом, подскочил к самой большой ляжке и отпанахал самый первосортный кусищще. А потом согнувшись как боец под пулями, побежал назад. Затем мы все вместе на дорогу выскочили, метров сто тикали по самой глубокой луже чтобы не оставлять следов, а по первому встретившемуся болотцу ушли в лес. Там стали, прислушались. Погони нет, да и вообще не ясно, заметили ли крестьяне пропажу.