В начищенных до зеркального блеска хромовых сапогах начальника лагерного сбора отражается мирное советское небо и такие же сапоги идущего рядом замполита. Под бравурные звуки оркестра парочка переходит на строевой шаг. Оба полковника маршируют чётко, с правильной отмашкой рук и вытягивая носок. Словно рисуются своим мастерством перед нами, сопляками. Оркестр у Академии хороший, только вот флейту едва слышно. Кто-то подставил специальный микрофон под нос флейтиста, теперь нормально - музыка точно как на Красной Площади. Полковники подходят к микрофонам перед трибуной. На трибуне высокое начальство - сам генерал-полковник Иванов с кучей генералов пониже. Царь всея Академии со свитой. Полковники ему рапортуют чеканными голосами. Репродукторов вокруг плаца много понавешено, вместо речи получаются какие-то наложения непрерывного эха. Но громко. Однако в конце рапорта последние фразы слышны превосходно:
- Докладывал начальник лагерного сбора полковник Белоконь! ...-конь-конь-конь...
- Докладывал замполит лагерного сбора полковник Сивакобыла! ...-кобыла-кобыла-кобыла...
- Ко-о-они... -они-они-они...
Это флейтист сказал. Ну а мы... громко пёрднули, потому что смеяться в строю нельзя.
* * *
Первокуры-Минуса
РАЗВОД
в день смерти Брежнева
В Советской Армии, как и в любой другой, существовали наряды, Наряды по роте, или наряды по курсу, как их называли в нашей Aкадемии, служили обычным наказанием для нарушителей, и за то их боялись. Сходишь в наряд - день на свалку, занятия пропустил, иди вечерами отработки сдавай, заочного образования в медицине не бывает. А еще их боялись за развод - обязательную процедуру, которую ежедневно устраивало начальство для новых суточников. Этакий смотр, какой ты молодец, как у тебя блестят сапоги и бляха, и насколько же воин в боеготовности пребывает - точно ли знает порученное ему дело по мытью казармы и туалетов, а также охраны своих товарищей. Точнее про товарищей мало интересовались, больше наших командиров волновали нарушители порядка и неприкoсновенность комнат с оружием.
Проучились мы всего пару месяцев, ну совсем еще зеленые первоклашки. Подошла моя очередь заступать в наряд. Перед разводом все сознательные курсанты Устав читают про то, где положено находиться дневальному, что он делает и за что отвечает. А я был несознательный. Я анатомию читал, вот и поплатился за это. Пришли мы на развод, что проводился перед Штабом, построились, гавкнули хором "здравия желаю" дежурному по Академии и замерли. Дежурным был полковник Новицкий - гроза и буквоед. Ходит этот солдафон, в каждого третьего пальцем тычет, осматривает как подшит, побрит, подмыт, как подстрижен и начищен, ну и конечно, спрашивает знание Устава. Угораздило меня в эти третьи залететь. Вопрос стандартный - обязанности дневального. У меня, салабона, от волнения в голове закружилось, все мысли в ком сбились где-то в районе спинного мозга. Но делать нечего, и я быстро залепетал слова из Устава. А знаете как трудно, когда не знал, да еще и забыл: