Муж и дочери слушали ее, затаив дыхание. У мамы было такое странное и печальное лицо. Глядя на нее, девочкам вдруг тоже захотелось плакать.
– И что же, – шепотом, глотая подступавшие к горлу слезы, спросила Маша, – потом ты тоже стала куклой?
Мама посмотрела на нее.
– Что? – переспросила она и вздрогнула.
Маша повторила свой вопрос.
– Нет. Я не стала куклой, – мама огляделась по сторонам. – Я встретила женщину, которая превращала людей в куклы и ударила ее топором по голове, после чего разрушила весь дом и вывела вас на улицу. Так что это был хороший сон.
– Белиберда какая-то, – пробормотал папа.
От всех этих рассказов всем стало как-то не по себе. Жутко.
– Пожалуй, нам и в самом деле лучше всего уехать отсюда, – сказала вдруг мама.
– Да что вы сговорились что ли? – возмущенно воскликнул папа. – Куда мы сейчас поедем? Машина не заводится. Дорога раскисла под дождем. До трассы сейчас только на тракторе можно добраться. Да и ночь уже. Как вы это себе представляете?
– Давай пойдем пешком! – жалобно глядя на отца, чуть ли не простонала Маша. – Мне здесь страшно.
– Но ведь дождь за окном!
– Ну и пусть!
И все трое они начали уговаривать папу покинуть дом.
– Бред какой-то! – он пытался отбиться от них. – Вы даже сами не понимаете, что говорите. Успокойтесь. Давайте включим телевизор, посмотрим «Разочарованных и отчаявшихся» и успокоимся. Мыльная опера – лучшее лекарство против страха.
Он быстро взял со стола пульт и включил телевизор. Но никаких «Разочарованных и отчаявшихся» на экране не было. Все та же бесконечная синева и молчание.
– Да что же это за безобразие? – возмутился папа. – Неужели антенну ветром сбило?
Но тут вдруг на экране появилось изображение, и пробился звук. Только это был не бразильский сериал. Вместо дона Родригеса и Клотильды во весь экран торчала голова какого-то неприятного кудрявого дядьки в круглых очках, который что-то испуганно бормотал дрожащими толстыми губами. Карпухины прислушались, и до них долетели бессвязные слова:
– Я не хочу, я не буду! Не надо! Пожалуйста, не надо! Пустите меня!
– Что такое? – воскликнул папа. – Это же Петькин! Ну да, точно, Петькин.
– Какой еще Петькин? – спросила мама.
– Ну, нотариус, который мне завещание открывал и вводил в наследство. Да точно, это он. Интересно, как он тут оказался.
– Я не хочу, я не буду! Не надо! Пожалуйста, не надо! – как заведенный бормотал все те же слова Петькин. – Я не хочу, я не буду! Не надо! Пожалуйста, не надо! Пустите меня!
И вдруг его лицо стало меняться. Оно почему-то раздулось, как резиновый шар, затем оцепенело и начало уменьшаться. Оно уменьшалось до тех пор, пока не стало каким-то маленьким и кукольным. Тут вдруг до всех дошло, что случилось. Петькин прямо на их глазах превратился в куклу. Симпатичный толстенький фарфоровый мальчуган с большими стеклянными глазами, в которых все еще оставался испуг, неподвижно смотрел с экрана телевизора.