Николай Иванович и Севка вылезли из машины, невольно остановились в скорбном молчании. Вдоль Пасмурки от лугов ехала, стоя на телеге, широкоплечая баба в подоткнутой юбке, с оголенными мощными икрами. Она крутила над головой концом вожжей и настегивала лошадь.
– Вот и за трупом едут, – сказал Николай Иванович. – Куда его черти несли?
Трактор оставил грязный след на старой дорожной эстакаде, обрывавшейся в болоте сгнившим мостиком. След затейливо извивался, как две ползущие из болота черные змеи.
– Эх, дьявол, зигзагом шел! – с восторгом заметил Севка.
– Надо посмотреть, наш, что ли? – сказал Николай Иванович.
Севка зашел по воде к передним колесам, засучил по локоть рукава, поболтал руками в воде – номер хотел нащупать.
– Нет, не могу определить.
– Может, тракториста узнаем? – Николай Иванович взял грязную тяжелую руку тракториста, стал нащупывать пульс.
– Да он курит! – крикнул Севка. – Вот бегемот!
Николай Иванович даже вздрогнул и руку выпустил:
– Брось шутить! Нашел место…
– Да ей-богу курит. Смотри!
В углу рта у тракториста, прижатая к кочке, торчала папироска.
– Отверни ему рожу-то! Дай посмотреть – наш, что ли? – крикнула баба с телеги, остановившись возле болота.
Николай Иванович приподнял обеими руками голову тракториста. Это был совсем еще молодой, перепачканный грязью и мазутом парень.
– Погоревский! – разочарованно махнула рукой женщина и повернула обратно лошадь. – Но!
– Да подождите! – крикнул Николай Иванович. – Может, на станы его свезти надо. Сам-то не дойдет.
– Проспится – придет. Пить поменьше надо, – сказала баба.
– Да что за черти занесли его сюда?
– В Пантюхино за водкой ехал, – ответила женщина.
– Здесь же дороги нет.
– Ему теперь везде дорога… Море по колено…
Николай Иванович взял тракториста за плечи и сильно потряс.
– Мм-э-эм, – коротко промычал тот и открыл розовые глаза.
– Ты как сюда попал? – спрашивал Николай Иванович, стараясь удержать тракториста в сидячем положении.
– Обы-ыкновенно, – ответил тракторист и посмотрел так на Николая Ивановича, словно забодать его решил.
– Оставь его, – сказал Севка.
Николай Иванович выпустил пьяного, и тот снова уткнулся носом в кочку.
– Вот она, молодежь-то нынешняя… С чертями в болоте ночует! – Женщина стегнула лошадь, закрутила концом вожжей над головой. – Н-но, милай! – и с Грохотом покатила прочь.
– Сто-ой! Вот шалопутная… Чего ж с ним делать? – спросил Николай Иванович.
– Да ну его к черту! Поехали, – сказал Севка.
Но сюда, уже заметив председательскую «Волгу», шли от дальних стогов пантюхинские бабы. Шли без граблей, с закатанными по локоть рукавами, все как одна в платках, и на некоторых, несмотря на смертную жару, были натянуты шерстяные носки. Николай Иванович пошел к ним навстречу.