Не сходи с ума, сказал он себе. Ты что, никогда не видел костей? Подумаешь, кости. Здесь летают громадные стаи птиц. Вряд ли они бессмертны. Должны же где-то лежать их останки. А ты боишься этих костей так, будто они твои собственные.
Греков приблизился к желтому дереву и раздвинул упругие ветви. Когда-то, еще на Гамме, он написал программу для роботов, чтобы они могли добывать «специальные образцы флоры». Теперь Греков сам действовал в соответствии со своей программой. Нет, не совсем – он прятал плоды за пазуху, а у роботов для этого был специальный контейнер. Наконец он решил, что собрал достаточно, и попятился от ствола дерева.
Он не смог сделать и одного шага. Его что-то держало, будто он зацепился, запутался в глубине кроны. Но ведь не за что было цепляться!..
Греков дернулся – безрезультатно. Казалось, все ветви дерева тянулись к нему, липли к его одежде, держали его в своих упругих объятиях. Несколько трепещущих листьев приблизилось к его лицу. Он ощутил на щеке и шее ласковые прикосновения. И тогда он рванулся по-настоящему.
Он боролся за свою жизнь, потеряв голову, обезумев от ужаса, рвал ветви и листья, судорожно цепляющиеся за его одежду, рвал одежду, запутавшуюся в ветвях, и неожиданно для себя самого очутился на траве.
Он встал, ничего не понимая, глядя перед собой. Ветви дерева спокойно возвращались к исходной позиции. Они медленно раздвигались, открывая доступ к спелым кроваво-красным плодам.
Взгляд Грекова упал на груду фруктов, рассыпанных на траве. Рядом белела аккуратная кучка костей. Несколько секунд он тупо смотрел на них, не понимая, откуда они взялись, а потом с размаху пнул их ногой.
Кости были тяжелые. Это были не птичьи кости.
Греков посмотрел вверх. Стая оставалась на месте, не улетала. Птицы бесшумно, как белые призраки, кружились над его головой. Теперь он знал, чего они ждут.
– Стервятники, – сказал он с отвращением. – Воронье поганое!..
Он стоял мокрый от пота, и его бил озноб. Видимо, он устал, когда боролся с деревом. Лицо у него было тоже мокрое. Пот заливал глаза.
Он вытер лицо руками – и не узнал своих рук. Его ладони были красные, как плоды, которые он недавно собирал. Но это был не сок. И, конечно, не пот. Это была кровь.
Его ладони были в крови, как недавно у Ковальского.
Греков бежал не разбирая дороги, густая трава жадно цеплялась к его ногам, а перед глазами стояли травинки, ласково склонившиеся над лицом его товарища.
Когда он выбежал на опушку, где оставался Ковальский, то в первый момент решил, что ошибся. Опушка была пуста.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Греков увидел нечто похожее на плотный травяной кокон, куколку гигантского насекомого. Он закричал, кокон заколыхался, раздался треск рвущейся травы, и из нее вынырнуло окровавленное лицо Ковальского.