Дни (Шульгин) - страница 133

* * *

Великий князь встал… Тут стало еще виднее, какой он высокий, тонкий и хрупкий… Все поднялись.

– Я хочу подумать полчаса…

Подскочил Керенский.

– Ваше высочество, мы просим вас… чтобы вы приняли решение наедине с вашей совестью… не выслушивая кого-либо из нас… отдельно…

Великий князь кивнул ему головой и вышел в соседнюю комнату… Образовались группы… я был у окна. Подошел Милюков и что-то стал мне говорить.

Вдруг Керенский с трагическим жестом схватил меня за руку.

– Я не позволю… мы условились… Никаких сепаратных разговоров. Все сообща.

Глаза у него сверкали. Лицо – повелительное… Я немного рассердился:

-Александр Федорович! Нельзя ли другим тоном?.

Он вдруг деформировался совершенно… Лицо стало ласковое, умоляющее…

– Ну, дорогой мой, ну, золотой, ну, серебряный, ну, не расстраивайте!.. ну, не расстраивайте же!..

И побежал к другим…

Он был, должно быть, не «в себе»… Мы пожали плечами и продолжали разговор.

* * *

Великий князь позвал к себе Родзянко. Против этого почему-то Керенский не протестовал. Родзянко пошел.

* * *

Кто-то подошел ко мне и сказал:

– Не грустите… существует легенда: будет царствовать Михаил и при нем буд…

* * *

Великий князь вышел… Это было около двенадцати часов дня… Мы поняли, что настала минута.

Он дошел до середины комнаты.

Мы столпились вокруг него.

Он сказал:

– При этих условиях я не могу принять престола, потому что…

Он не договорил, потому что… потому что заплакал…

* * *

Керенский рванулся:

– Ваше императорское высочество… Я принадлежу к партии, которая запрещает мне… соприкосновение с лицами императорской крови… Но я берусь… и буду это утверждать… перед всеми… да, перед всеми… что я… глубоко уважаю… великого князя Михаила Александровича…

* * *

Он сорвался и, наскоро одевшись, умчался…кто-то объяснил мне, что он все время дрожал, что ворвутся… что напряжение очень сильно…

* * *

Великий князь ушел к себе. Стали говорить о том, как написать отречение.

* * *

Некрасов показал мне набросок, им составленный. Он был очень плох. Кажется, поручили Некрасову, Керенскому и мне его улучшить. Милюков объяснил мне, что накануне Комитет Государственной Думы признал необходимым под давлением слева в той или иной форме упомянуть об Учредительном Собрании.

* * *

Княгиня Путятина попросила всех завтракать.

Узкую часть стола занимала сама хозяйка. По правую ее руку – великий князь. По левую – посадили меня. Рядом с великим князем был, кажется, князь Львов. Рядом со мной, кажется, Некрасов или Терещенко. Напротив княгини – Керенский. Остальных не помню.

За завтраком великий князь спросил меня: