«Никто не может отнять у русского Государя священное право и обязанность спасать в дни тяжелых испытаний богом врученную ему державу»
… Я вспомнил, как бешено обрушились на Столыпина тогда кадеты за эту «неконституционную фразу». Теперь они же, кадеты, или один из них, предлагают для спасения этой же державы меры, настолько менее конституционные сравнительно с третьим июня, насколько шлюпка меньше броненосца.
Наконец я ответил вопросом:
– Вы читали Жюль Верна?
– Читал, конечно, но что именно?.
– Это не важно, потому что я не уверен, что это из Жюль Верна… Во всяком случае, это теория моряков.
–Какая теория?
– Две теории. Или, вернее, две школы. Одна школа – это «суденщики», а другая – «шлюпочники»…
– Объясните…
– Это касается морских бедствий… кораблекрушений… «Шлюпочники» утверждают, что, когда корабль терпит так называемое «кораблекрушение», то надо пересаживаться на шлюпки и этим путем искать спасения.
– Это понятно… А «суденщики»?.
– А «суденщики» говорят, что надо оставаться на судне…
– Да ведь оно гибнет!..
– Все равно… Они говорят, что из десяти случаев в девяти шлюпки гибнут в море…
– Но один шанс все же остается.
– Они говорят, что один шанс остается и у гибнущего корабля, потому не стоит беспокоиться…
– А вывод?
– Вывод тот, что я принадлежу к школе «суденщиков», а потому останусь на судне и в шлюпки пересаживаться не хочу…
Он помолчал.
– В таком случае забудем этот разговор.
– Забудем…
* * *
Однажды, это было, кажется, в феврале, рано утром ко мне пришли неожиданные посетители: один был бывший министр, другой товарищ министра.
П.Н. был единственным из министров, который одинаково был любезен и «двору» и «общественности». Он был умен, ловок, очень тактичен, по убеждениям – консерватор, но понимал мудрость латинской поговорки: «Bis dаt, qui сitо dаt»[19] .
Сделав в сущности пустяковые уступки по своему министерству, он стал весьма популярен и мог претендовать на то, что пользуется «общественным доверием»… Если бы его несколько месяцев тому назад назначили премьером, быть может, ему удалось бы поладить с Государственной Думой.
– Вы знаете, – начал он, – мои воззрения: конечно, я не либерал… Те, что так думают, очень ошибаются. Но есть вещи и вещи… Есть положения, когда просто невыгодно упрямиться.
Программа Государственной думы, т.е. Прогрессивного блока, ведь она в сущности очень приемлема.. .
– Вздор! Пустяки! – сказал товарищ министра. –Все это, конечно, можно дать без всякого колебания государства Российского…
– За исключением одного пункта, – сказал министр. – Это о власти. Вы понимаете, – тут заупрямились… Я сказал Государю все… Я объяснил, что мы все, наша семья, традиционно преданы престолу. Но что мы всегда были – земщина. Что я отнюдь не либерал, но считаю, что с земщиной нужно считаться. В особенности теперь, во время войны. И что Дума, олицетворяющая земщину, стоит на строго патриотической позиции. что она взяла на свои плечи всю тяжесть лозунга – «война до победного конца»… И что правительству надо идти с Думой, и что поэтому я прошу отставки… Словом, все, что можно было сказать… Со мной лично были в высшей степени милостивы… Но… но это безнадежно… то есть безнадежно – насчет власти…