– Вы переступите через мой труп!!! И они отступили…
* * *
Выражение «великая, бескровная» теперь справедливо заплевано, ибо оно стало не только смешным, но кощунственным после тех потоков крови, которые пришли позже… Но Керенский, по крайней мере, свою «бескровную» точку зрения, свою «бескровную» тактику защищал со всей энергией, со всей актерской повелительностью, на которую был способен. Он не только не пролил крови сам, но он употребил все силы своего «драматического таланта», чтобы кровь «при нем» не была пролита. Многие ли могут похвалиться, что они в известную минуту не закрывали глаз и не умывали рук?...
* * *
В этот день дела испортились в полках. Хотя почти все части, которые являлись в Государственную Думу, были без офицеров, но все же до сих пор открытых враждебных действий против офицерства, как такового, не наблюдалось. А сегодня это началось. И по телефону и личные делегации из разных петроградских полков стали просить, чтобы приехать повлиять на солдат, которые вышли из повиновения и стали угрожать. Комитет Государственной Думы немедленно занялся этим.
Сначала послали желающих, независимо от их левизны. Поехали
те, кто чувствовал себя в силах говорить с толпой, – главным образом, звонкий голос… Они поехали, вернулись через некоторое время в очень хорошем настроении.
Так, помню, в один из полков послали одного правого националиста, человека искреннего и с убедительными нотками в его несколько бочковатом басе. Он вернулся.
– Да ничего… Хорошо. Я им сказал, – кричат «ура». Сказал, что без офицеров ничего не будет, что родина в опасности. Они кричали «ура». Обещали, что все будет хорошо, они верят Государственной Думе…
– Ну, слава богу…
Только вдруг зазвенел телефон…
– Откуда? Алло?
– Как? Да ведь только что у вас были… все же кончилось очень хорошо… что, опять волнуются? Кого? Кого-нибудь полевее? Хорошо, сейчас пришлем.
-Посылаем Милюкова. Милюков вернулся через час – очень довольный.
– Да вот… Они Немного волнуются. Мне кажется, что с ними говорили не на тех струнах… Я говорил в казарме с какого-то эшафота. Был весь полк, и из других частей… Ну, настроение очень хорошее. Меня вынесли на руках…
Но через некоторое время телефон зазвонил снова и отчаянно.
– Алло! Слушаю! Такой-то полк? как, опять? А Милюков?. Да они его на руках вынесли… как? Что им надо? Еще левей?. Ну хорошо. Мы пришлем трудовика…
Мы послали, кажется, Скобелева. Он на время успокоил… Затем, кажется, посылали кого-то из эс-деков… За тем?
Затем офицерство стало разбегаться. Их жизни угрожала опасность. Часть покинула казармы, часть со страха сбежала в Государственную Думу…