Тунгата стоял молча, едва заметная улыбка блуждала по его губам. Когда охранники выводили его из зала, он отыскал взглядом Крейга и подал ему последний сигнал. Раньше они использовали его только в шутку, после того как померялись силами в борьбе или в другом дружеском соревновании. Теперь Тунгата использовал его со всей серьезностью. Этот жест означал: «Мы равны, счет ничейный». Крейг понял его до конца. Он потерял ногу, Тунгата — свободу. Наконец они были равны.
Сара Ниони поднялась на скамью и протянула к нему поверх голов руки. Тунгата подал последний сигнал и ей: «Скрывайся! Ты в опасности».
По изменившемуся выражению лица девушки Крейг понял, что команда была понятна для нее, а потом надзиратели потащили Тунгату Зебива вниз, туда, где находились камеры.
Крейг Меллоу с трудом пробирался сквозь толпу поющих и рыдающих матабелов, которые окружили здание Верховного суда и даже остановили движение на широкой дороге перед его фасадом. Он тянул за собой Сэлли-Энн и бесцеремонно оттолкнул журналистов и фотографов, пытавшихся преградить им дорогу.
На стоянке он усадил Сэлли-Энн на переднее сиденье, обежал «лендровер» и пригрозил кулаком наиболее настойчивому, не желавшему сдаваться фотографу. Он поехал прямо к ее дому и остановился у входа. Двигатель он выключать не стал.
— Что теперь? — спросила Сэлли-Энн.
— Не понимаю вопроса, — резко сказал он.
— Эй! — воскликнула она. — Ты не забыл? Я — твой друг.
— Извини. — Он тяжело опустился на руль. — Отвратительно себя чувствую, просто отвратительно.
Она ничего не сказала, но в ее взгляде он увидел сочувствие.
— Сорок лет, — прошептал он. — Этого я не ожидал. Если бы я знал…
— Ты ничего не мог сделать, ни тогда, ни сейчас. Он ударил кулаком по рулю.
— Бедняга! Сорок лет!
— Ты зайдешь? — спросила она, но он только покачал головой.
— Мне нужно возвращаться в «Кинг Линн». Я забросил все дела, пока длился этот чудовищный процесс.
— Поедешь прямо сейчас? — удивленно спросила Сэлли-Энн.
— Да.
— Один? Он кивнул.
— Я хочу побыть один.
— Чтобы мучить себя. — Ее голос стал твердым. — Будь я проклята, если позволю это. Я еду с тобой. Подожди! Я только брошу кое-что в сумку. Не придется даже двигатель выключать.
Она вернулась через пять минут с рюкзаком и сумкой для фотоаппаратов, которые бросила на заднее сиденье.
— О'кей, поехали.
Они почти не разговаривали, но скоро Крейг почувствовал благодарность за то, что она была рядом, за то, что он видел ее улыбку, когда поворачивался к ней, за то, что она прикасалось своей ладонью к его ладони, когда чувствовала, что дурное настроение овладевало им, за ее нетребовательное молчание.