На закате солнца ворота лагеря всегда запирались. Она предупреждала его, что они всегда выставляют часового. Он патрулировал проволочное ограждение и сменялся через каждые четыре часа.
«Вот он идет», — прошептал Шон, заметив темный силуэт часового, который медленно двигался вдоль забора из колючей проволоки. Шон опустил свой ночной бинокль и обратился к скауту, лежавшему рядом с ним:
— Он в двадцати шагах от нас, Порки. Идет слева направо.
— Понял. — Порки Соавес был родезийцем португальского происхождения; его специальностью была стрельба из рогатки. Он мог попасть в крыло летящего голубя с расстояния пятидесяти метров. С десяти метров он пробивал стальным шарикоподшипником человеческий череп насквозь.
Он скользнул вперед, как ночная змея, и когда кубинский часовой поравнялся с ним, привстал на колено и принял позу лучника, натягивающего тетиву. Двойная полоса толстой хирургической резины негромко щелкнула, и часовой, не издав ни звука, рухнул навзничь на мягкий белый песок.
— Вперед! — тихо скомандовал Шон, и другой скаут побежал к забору с тяжелыми кусачками. Нити колючей проволоки рвались с тихим мелодичным позвякиванием. Шон вскочил на ноги и бросился к образовавшемуся отверстию.
Когда все скауты пролезли через дыру в ограде, он похлопал каждого по плечу и распределил боевые задачи. Двоих послал к главным воротам, еще двоих к центру связи, а остальные направились к казарме, расположенной в задней части лагеря; они должны были блокировать охрану и не выпустить живым ни одного десантника.
Если на сей раз все было организовано так же, как и прежде, Изабелла должна была находиться в первой хижине справа от радиоцентра. Никки занимал соседнюю хижину со своей кубинской нянькой. Изабелла звала ее Адрой. По зрелому размышлению Шон пришел к выводу, что она работает на этих подонков. Значит, ее постигнет участь всех остальных. Он прикончит ее при первой возможности.
Шон побежал в сторону жилых помещений, но прежде, чем он добрался до них, из центра связи донесся пронзительный женский крик. Эти резкие, истерические звуки бритвой полоснули по и без того напряженным нервам Шона. Через мгновение прозвучала короткая автоматная очередь, и крик оборвался.
«Началось!» — подумал Шон, и ночная тишина тут же взорвалась шквалом автоматного огня, ревом бушующего пламени и прочими грозными звуками, всегда сопутствующими смертельному азарту боя.