— Так появился серенький козлик?
— Именно так, Эли. Я выбрал козлика еще и потому, что разрушители наверняка не видели этого животного и понятия не имели о сказочке со старухой и волком. А я думал о козлике наяву и во сне, видел только его... Что бы ни происходило, на еду, на угрозы, на страх, на разговоры — на все я отвечал одной мыслью, одной картиной: козлик, серенький козлик... Я перевел весь мозг на козлика! И мало-помалу существо с рогами и копытцами угнездилось в каждой мозговой клетке, отменило все иные картины, кроме себя, всякую иную информацию, кроме того, что оно — серенький козлик. Я провалился в умственную пустоту, из которой вывели меня уже вы!
— Как ты мучился, Андре! — прошептал Лусин. В голосе его слышались слезы. — Таких страданий!..
— Какая сила воли, Андре! — проговорил Ромеро. — Что вы изобретательны, мы знали все, но, признаюсь, не ожидал, что вы способны так воздействовать на себя!
Я задумался. Андре сказал с упреком:
— Ты не слушаешь нас, Эли!
— Прости. Я размышлял об одной трудной проблеме.
— Какая проблема?
— Видишь ли, у нас выведена из строя МУМ. И вывели ее примерно твоим способом — перепутали схемы внутренних связей.
— Свели машину с ума? Забавно! А схема запутывания схемы есть?
— Боюсь, что нет. Все совершалось аварийно. Возможно, кое-что из своих команд Осима и Камагин запомнили.
— Можно подумать, — сказал Андре, зевая. — МУМ, конечно, не сложнее человеческого мозга.
— Не вздремнуть ли? — предложил Ромеро. — Все мы устали после сражения, а завтрашний день обещает быть тоже нелегким.
Ромеро, Андре и Лусин разместились неподалеку, и скоро донеслось их сонное дыхание.
Я лежал и думал об Астре. Все утро я нес его на руках, и он был со мной, а потом шла битва, после битвы меня отвлекли разговоры с разрушителями и Андре — и я не вспоминал Астра. А сейчас он стоял передо мной, и я разговаривал с ним. Он жалел меня. Отец, говорил он, нам просто не повезло, вот почему я и умер. Да, нам не повезло, соглашался я, вот видишь, мы победили врагов, и гравитация ослабела, как сегодня лихо летали ангелы, что бы тебе стоило погодить день-другой — и ты бы остался жив! Я не сумел, оправдывался он, не сердись, отец, я не сумел — и это не поправишь! Это не поправишь, сынок, говорил я, это уже не поправишь!
Так я лежал, мысленно беседуя с сыном, пока меня вдруг не толкнула Мери. Я приподнялся. Она сидела рядом.
— Перестань! — сказала она с рыданием. — Нельзя так терзать себя.
— С чего ты взяла! Просто я размышляю...
— Спи! Обними меня и спи! Это безжалостно так... пойми!.. Я ведь тоже ни о чем другом думать не могу...