К слову, выпихнули меня довольно быстро.
Зато, блин, уж так парад посмотрела, уж так посмотрела, что едва в штаны не наваляла.
Кое-как я доползла до трибун и, вручив ребенку танк, принялась открывать пиво дрожащими от страха ручонками.
– Все ты пропустила, Катя, – огорченно сказал мне муж. – Там вначале так грохнуло несколько раз, что мы тут охренели от звука.
– Ничего. Я тоже немножко услышала, – тихо сказала ему я. – Чтоб я еще хоть раз пошла за танчиками!
– Да не переживай, еще чего-нибудь рванут, – принялся успокаивать меня муж.
– Где? – взвизгнула я, опасливо оглядываясь.
– Ну… где-нибудь…
А дальше действительно начало рваться все вокруг, но так как это было на порядочном расстоянии и вообще «запланировано», стало не страшно, а интересно. Танки ездили через канал, в овраге разыгрывалась войнушка, и смешно скакали солдаты, даже пару раз самолет пролетел…
Но самое большое изумление вызвал у меня Ф. Вот представьте себе мальчика, который помешан на военщине и свято верит в то, что он «са-а-алдат». Представили? Вокруг – натуральная война, как в кине, – и техника, и залпы, и все такое прочее. Чего бы вы думали, он делал? Правильно, он катал свой пластиковый танк за сто шестьдесят рублей и на пролетающие в небе сумалеты реагировал точно так же, как на дачного комара. Ну да, дети – они, как известно, и в Африках мерзавцы…
А потом был музей, где я совершенно неожиданно для себя захомячила тарелку гречки из полковой кухни, а потом мы начали ссориться, потому что я устала, а потом Ф. сидел в танке и не хотел оттуда вылезать, а потом мы опять ссорились, потому что от музея до шоссе порядочно, а у меня ноги, как у муравьишки, а потом мы шли по полю, а потом поехали домой.
Вот.
Так что я теперь и про танчики тоже знаю кое-что. Громкие они. Чесслово.
Выдернули, раздавили, растоптали, пережевали конечности, мятой куклой бросили об асфальт.
Перезвоню!
Чтоб ты подавился своим «перезвоню». Чтобы эта гребаная телефонная трубка вросла в твой подбородок и каждый раз пищала «уа-уа». Каждый раз, когда ты соврешь, и так громко, как это можно. «Уа-уа».
Любовь – звук рвущейся ткани. Когда ты первый раз не можешь застегнуть пуговицы и когда он смотрит в другую сторону, и даже тогда, когда у тебя нет ничего, кроме кота и корвалола, – кто-то рвет ткань и ты слышишь звук раздираемых нитей.
В браке она дохнет. Крепкий брак основывается на понимании, понимание на дружбе, а дружба – это могильный памятник тому, что было когда-то. Это как будто монополия – судостроительный цех еще не твой, и ты с замиранием сердца кидаешь фишки. Раз-два-три – удалось. И вот ты уже крепкий промышленник, на твоих счетах полно денег, но момент игры потерян: фиолетовое поле перестало быть ценным. Ты не вожделеешь.