Посмотрела сегодня «Кинг-Конга». По итогам уходящего года практически лучший дамский фильм. Бывают дамские «про рыцарей», бывают «про бандитов», бывают «про миллионеров». «Конга» можно отнести к серии «про самцов»…
– Главная героиня, конечно, дурища, – сказала я мужу на выходе из кинотеатра.
– Зато у нее сиськи, – парировал супруг.
– По-моему, ты тоже не Эйнштейн, – огорчилась я. – Такую гориллу бросила, негодяйка.
– Ну и что? Что бы ей с гориллой делать? – возразил супруг. – И платья нового никто не купит.
Я промолчала. Отвечать что-то вроде «А на хрен ей платье, если у нее такая горилла» показалось банальщиной.
Уж кто-кто, а я, Катечкина, нашла бы Конгу живейшее применение… Работники ЖКХ называли бы меня только по отчеству и пренепременно «голубушкой». И это как минимум. Как максимум – даже страшно представить.
Но самое главное – можно было бы побыть слабой. Уж когда за тобой такая туша – сам Бог велел.
Как это часто у нас, у Катищей, бывает, размышления не довели меня до добра. Правильно, для того чтобы тебя спасали, нужно уметь «пропадать». Иными словами – «слабость» должна быть от рождения, так же как пальцы на руках или родинка на спине. И если нет в тебе этой самой слабости, никто тебя спасать не будет. Даже примат.
Понятия не имею, кто из моих родственников постарался, а только слабости во мне нуль.
К сожалению, я умею заклеивать лисапеды, форматировать жесткие диски и даже при желании могу чего-нибудь потушить.
Собственно говоря, за последние лет пять я спасовала только в одном случае: в киевской гостинице. Помнится, к славному городу Киеву мы подъехали глухой ночью, когда на спидометре было отмотано порядка четырех тысяч километров. Дружелюбные украинские таксисты встретили нас так тепло и кинули так быстро, что я прочухалась только в нумере. За какую-то несметную сумму нас отвезли в местное заведение «Феофания», где, по словам автолюбителей, можно было переночевать «недорого и со вкусом». Ввалившись в номера, я поняла, что даже с учетом дикой усталости в «Феофании» меня и под конвоем не оставишь: сыро, холодно и отчаянно несет старушками.
– Без вариантов, – сказал Дима. – Куда мы в три часа ночи попрем?
Тяжело вздохнув, я подошла к койко-месту и сдернула то, что изображало из себя покрывало.
На подушке сидела огромная мокрица и призывно шевелила усиками.
Катечкина села на краешек и заплакала.
Ночью следующего дня мы были в Москве.
И вот хоть убейте меня, не помню я за собой больше ни одной подобной выходки. А жаль…
Нулевая из меня героиня.
Но что-то подсказывает мне, что часть моей аудитории наверняка понимает толк в нытье, капризах и прочих дамских приятностях. Расскажите Хоть сюпруга попугаю.