– А, это вы… Добрый вечер.
Неожиданный спутник приблизился к нему вплотную, будто собирался сообщить нечто конфиденциальное и вдруг коротким сильным ударом, почти незаметным со стороны, вонзил в затылок полковнику узкое стальное лезвие.
Шмидт не издал ни звука: смерть его была мгновенной. Убийца, сильной рукой обхватив мертвеца за талию, плавно опустил его на высокий стул уличного чистильщика сапог и тут же растворился в яркой толпе гуляющих.
Мальчишка-чистильщик, не задавая лишних вопросов и не поднимая глаз, молниеносно заработал двумя щетками. Когда английские ботинки полковника засверкали как зеркало, чистильщик выжидательно замер. Монетка не упала с приятным звоном в широко открытый ящик, и только тогда чистильщик поднял глаза на молчаливого клиента.
Клиент был мертв. Чистильщик понял, что сегодня у него определенно неудачный день.
Тем же вечером в задней комнате «Кокошника» шла крупная игра. Собственно, азартные игры в Константинополе были строжайше запрещены, и организатор их мог поплатиться свободой… Но когда играли такие могущественные люди, как Казанзакис, влиятельный французский полковник Арно, молодой блестящий турецкий генерал Кераглы, – а именно эти люди сидели вокруг стола – в таком случае власти поневоле закрывали глаза на нарушение закона.
Четвертым человеком за столом был некий Жюль Маню, элегантный молодой человек с чересчур хорошо уложенными волосами. О нем мало кто знал что-либо достоверно, известно было лишь, что он не стеснен в средствах, ничем не занят, живет на широкую ногу и играет по крупной.
И сегодня игра шла очень большая. Как принято в столь высоком кругу, на столе не высились стопки наличных денег – играли на слово, но количество нулей в ставках к концу вечера стало таким, что у постороннего наблюдателя закружилась бы голова.
Даже Казанзакис, один из самых богатых людей в Великом городе, был немного бледен и нервно облизывал губы. Полковник Арно держал карты трясущейся рукой и поминутно вытирал лоб салфеткой. Генерал Кераглы был красен как рак, глаза его горели лихорадочным огнем. И только Жюль Маню был абсолютно спокоен. На его невозмутимом лице играла легкая улыбка.
Пятым человеком в комнате была Гюзель. Девушка стояла за спиной Казанзакиса и в упоении наблюдала за игрой. Атмосфера игры, риска, запах больших денег опьяняли ее, будоражили, как напоенный электричеством предгрозовой воздух. Глаза ее блестели, на щеках горел румянец возбуждения. Казалось, она волнуется больше самих игроков.
Казанзакис осторожно положил свои карты на стол и с некоторым разочарованием сказал: