– Мне случалось сталкиваться с Гаджиевым, – присоединился к разговору Казанзакис, – в делах это был настоящий людоед.
– Не думайте, что это осуждение, – вставила Гюзель, – в устах Ставроса нет большей похвалы.
– Конечно, – усмехнулся Казанзакис, – деловой человек должен быть людоедом. Мягкосердечный делец – это такая же бессмыслица, как ласковая сторожевая собака. Думаю, что господин Ордынцефф со мной согласится.
Борис поймал на себе заинтересованный взгляд Поля Менара. Дождавшись паузы, француз задал вопрос:
– Покойный господин Гаджиев был, кроме всего прочего, известным коллекционером. В его собрании было немало уникальных книг – инкунабул и средневековых восточных манускриптов. Вы не знаете, какова судьба коллекции?
Борис, обрадовавшись, что Менар в разговоре затронул тему, которую Горецкий хорошо подготовил.
Это и был их – Горецкого и мистера Солсбери – главный козырь. У покойного Гаджиева была действительно замечательная коллекция редких старинных книг. Гаджиев был весьма своеобразным человеком и, как многие коллекционеры, не только не любил показывать кому бы то ни было свои сокровища, но и не сообщал никуда, что, конкретно, включает в себя его коллекция. Известно было только, что она уникальна и некоторым книгам просто нет цены. Однако в 1913 году, под давлением Императорской Академии наук, Всероссийского общества библиофилов и остальной общественности, Бари Гаджиев был вынужден принять в своем доме в Баку комиссию, в которую входили очень компетентные люди, – и среди них замечательный русский искусствовед барон Врангель (родственник нынешнего Главнокомандующего), а также известный книгоиздатель Сойкин. Комиссия ознакомилась с коллекцией и в результате ее деятельности в журнале «Искусство и художественная промышленность» был опубликован каталог. И в нем одним из первых номеров значилась рукопись Омара Хайяма… Полковник Горецкий узнал от мистера Солсбери, что году примерно в шестнадцатом в Лондоне, на закрытом аукционе, вдруг всплыла эта книга, причем никто не сомневался в ее подлинности. Однако Гаджиев никому не сообщал о краже книги. Человек, выставивший книгу на аукцион, пожелал остаться неизвестным. Вся история показалась устроителям аукциона подозрительной, но скандала не вышло – англичане мастера спускать сомнительные дела на тормозах. А уж каким образом книга попала в руки мистера Солсбери, тот не сообщил, а полковник Горецкий не спрашивал – знал, что все равно не получит ответа. Борису были даны инструкции при случае сослаться на книгу и предъявить ее в качестве доказательства его родства с покойным Гаджиевым.