– А почему США? – поинтересовался шеф.
– Кхм… Там много лохов, врать не буду. А я шарю под Моне.
– А в Италию вы свои картины не отправляли? – поинтересовался предводитель итальянцев в Украине.
– Конечно, отправлял… На моих Моне стоит внизу мааленькая подпись: arcasha.
Скорцени поперхнулся.
– Что-что? Arcasha?
– Да, arcasha.
Скорцени посмотрел на начальника.
– Шеф, такую картину за пятнадцать тысяч евро мы зимой подарили английскому посольству. У них был юбилей. Вы помните?
– Конечно, помню. Там ещё груши на столе лежат, хлеба краюшка…
– И пустой треугольный стакан, – сказал Аркаша.
– Да, – удивлённо проговорил шеф. – И пустой треугольный стакан. Вы и в самом деле автор. Это надо же!
– Сколько, говорите, евро?
– Пятнадцать тысяч.
– Мда… Я получил пятьдесят.
– Выпьете с нами? – предложил шеф.
– Да, в общем-то, не откажусь, – ответил художник, присел за столик и бахнул сразу двести грамм. Закурил. Спросил:
– А вы, братья, откуда залетели на Подол?
– Да, собственно, из Рима, – ответил шеф. Скорцени молчал и осторожно оглядывался по сторонам.
– А, из Рима. Понятно. Как там Рим?
– Да пока ничего. Колизей стоит на месте.
– Был я у вас в молодости. Писал портрет одной дамы. Хороша дама, помню как сейчас. Жена одного вашего бандита. Он тогда работал премьер-министром. В то время у вас Красные бригады шорох наводили. Те ещё парни, почти как наши, подольские. – Задумчиво затянулся сигаретой.
– Да, было, было, – ностальгически поддакнул шеф. – В этом что-то есть. Хоть и красные, но – бригады. Ветераны Красных бригад до сих пор собираются и вспоминают прошлое. У них в Риме есть свой закрытый для посторонних клуб. Так и называется – «Красный бригадир».
– Да? – спросил Аркаша. – Это интересно. Я бы с ними пообщался.
– Туда не попадёшь, – сказал шеф. – Они впускают только своих, бывших реальных бойцов. Я бы и сам туда сходил. Даже мечтаю туда попасть! Так я – итальянец и местный, как вы говорите, а тоже возможности нет.
– Вы итальянец, но абсолютно чисто говорите на русском языке. Как это у вас, получается? – спросил художник, рассматривая харизматичное лицо шефа.
– Русский язык – мой второй родной язык. Я тридцать лет говорю на русском языке и уже давно думаю на нём. Вот мой друг, Скорцени, тоже им владеет, но думает пока ещё на итальянском.
– А Отто Скорцени не ваш родственник? – спросил Аркаша пуская дым сигареты.
– Прадед, – ответил Скорцени. – А вы его знаете?
– Да, в общем-то, слышал. Хороший был диверсант.
– Он был воин, – с вызовом сказал Скорцени.
– Да я это и имею в виду.
В «Экспресс» зашел человек в круглых очках и с большими, мохнатыми усами. Медленно направился к стойке.