Знание вошло в него мягко и коротко, как лезвие ножа. Горячее и холодное разом. Это длилось ровно один миг.
Амму увидела, что он увидел. И отвернулась. Он тоже. Демоны истории вновь пришли по их душу. Чтобы облечь их в старую, покрытую шрамами кожу и отвести туда, где им надлежит быть. Где властвуют Законы Любви, определяющие, кого следует любить. И как. И насколько сильно.
Амму двинулась к веранде, где шел Спектакль. Она дрожала внутри.
Велютта посмотрел на Представителя М. Дрозофилу в его руках. Он поставил Рахель на землю. Он тоже дрожал.
– Батюшки! – сказал он, глядя на ее нелепое пенистое платье. – Какой наряд! Замуж выходим?
Руки Рахели метнулись ему под мышки и принялись безжалостно его шекотать. Иккили, иккили, иккили! Защекочу!
– А я тебя вчера видела.
– Где? – Велютта сделал удивленный голос.
– Врун, – сказала Рахель. – Врун и притворщик. Видела, видела я тебя. Ты был коммунист, у тебя рубашка была и флаг. Ты посмотрел на меня и отвернулся.
– Айо каштам, – сказал Велютта. – Разве я мог бы так? Ну скажи мне, разве Велютта мог бы так? Это, наверно, был мой Потерявшийся Брат-Близнец.
– Что еще за Брат-Близнец?
– Урумбан-дурачок… Который в Кочине живет.
– Какой такой Урумбан? – Потом она увидела искорку. – Врун! Никакого у тебя нет близнеца! Не Урумбан это был! Это был ты!
Велютта засмеялся. У него был заразительный смех, которому он отдавался весь.
– Это не я был, – сказал он. – Я лежал больной в постели.
– А сам улыбаешься! – сказала Рахель. – Значит, это был ты. Улыбка означает: «Это был я».
– По-английски только, – возразил Велютта. – А на малаялам она означает: «Это был не я». Так меня в школе учили.
Секунду-другую Рахель это переваривала. Потом опять принялась за щекотку. Иккили, иккили, иккили!
Все еще смеясь, Велютта стал вглядываться в Спектакль, чтобы увидеть Софи.
– Где же наша Софи-моль? Хочется посмотреть. Вы ее привезли, не забыли?
– Не смотри туда, – настойчиво сказала Рахель.
Она влезла на цементный парапет, отделявший каучуковые деревья от подъездной дорожки, и закрыла глаза Велютты ладонями.
– Почему? – спросил Велютта.
– Потому, – сказала Рахель. – Не хочу, чтобы ты смотрел.
– А где Эста-мон? – спросил Велютта, которого оседлал Представитель (скрывающийся под личиной Мушки Дрозофилы, скрывающейся под личиной Феи Аэропорта), обхватив ногами его талию и залепив ему глаза потными ладошками. – Что-то я его не видел.
– А мы его в Кочине продали, – беззаботно сказала Рахель. – Обменяли на пакет риса. И фонарик.
Жесткие кружевные цветы немнущегося платья впечатались в спину Велютты. Кружевные цветы с листом удачи на черной спине.