Все шло вовсе не «по плану» вопреки обычному утверждению Монтгомери. Американцы успешно высадились в одном пункте, в другом они высадились слишком далеко и в течение двух дней не могли обеспечить надежный плацдарм. Восточное англичане попусту тратили время на пунктах высадки, как было некогда в Галлиполи. Они лишь днем достигли Кана, к тому времени в бой вступила немецкая бронетанковая дивизия, которая задержала наступление англичан и прорвалась к пунктам высадки, правда без особых результатов. Кан держался в течение месяца, вместо того чтобы пасть в первый день. Через три дня отдельные плацдармы высадки десанта соединились. Без боя был захвачен Байё и поэтому остался невредимым – почти единственный свидетель былой славы Нормандии. Через десять дней все передвижение союзников прервал шторм, самый сильный за последние 40 лет, он бушевал с 19 по 22 июня. Была разрушена одна из искусственных гаваней, авиация бездействовала, почти прекратилась доставка припасов. Тем не менее американцы отрезали Шербур, а 1 июля захватили его, взяв при этом в плен 30 тыс. человек. Немцы снесли портовые сооружения и блокировали гавань, так что достижение оказалось не столь большим, как рассчитывали. Американцам пришлось ждать три недели, пока им удалось накопить силы для прорыва.
По мнению Монтгомери, остановка англичан перед Каном не являлась серьезной неудачей при условии, что Гитлер проглотит приманку и сосредоточит там свои войска. Гитлер так и сделал. Он был уверен, что здесь предпримут попытку решающего прорыва, и направил против англичан большую часть немецких танков – семь бронетанковых дивизий из имеющихся десяти. Он также был уверен, что вторая высадка произойдет в Па-де-Кале, и не согласился перебрасывать оттуда немецкие силы. Да в любом случае немцы, вероятно, не смогли бы совершить переброску, поскольку бомбардировщики союзников уже разрушили все мосты через Сену и Луару. 9 июля, после месяца тяжелых боев, англичане взяли Кан. За город, где остались лишь два монастыря, а все остальное было полностью снесено, заплатили дорого.
Рундштедт признавал, что война проиграна. Когда Йодль его спросил: «Что будем делать?», он ответил: «Кончать войну. Что мы еще можем сделать?» Его сразу отстранили от должности; сменил его Клюге, ярый борец, прошедший Восточный фронт, исполненный высоких надежд, которым вскоре суждено было рухнуть. Роммель тоже исчез из поля зрения. 17 июля он был тяжело ранен, когда его машину атаковал самолет союзников. Через некоторое время эмиссар Гитлера поставил его перед выбором: совершить самоубийство, которое будет представлено как героическая гибель, или предстать перед судом. Роммель был связан с планами, направленными против Гитлера, которые, к несчастью, были раскрыты. Он предпочел самоубийство.