– Тебе так сказали они, эти Стражи при Полотне? Не удивляйся, что я знаю о них. Сказки и легенды достаточно прозрачны, чтобы я сумела распознать правду в одной из них. Мне даже имена их известны: Лео, Доминик, Гектор…
– Мне никто ничего не говорил, – перебил ее Жон.
Маэв снова расхохоталась.
– Значит, это мой поцелуй убедил тебя. Неужели моя страсть была столь ужасной?
– Это ты погубила мою мать?
– Я любила ее и хотела, чтобы моя возлюбленная сестра всегда была рядом со мной. Разве это такой уж страшный грех? Если бы она осталась здесь, то и ты бы воспитывался здесь, а не в этой жуткой крепости, среди этих глупых мужчин. Мы вдвоем сумели бы присмотреть за твоим обучением. Разве ты не предпочел бы это сам? – Маэв встала и подошла к нему, словно хотела, чтобы он попытался оспорить ее слова. Жон не шевелился до тех пор, пока она не попыталась коснуться его. Тогда он отпрянул, не столько из страха, сколько из отвращения.
– Они испортили тебя, – горько проговорила Маэв, – точно так же, как и твою мать, заполнив ее разум сознанием вины. Скажи мне, ты тоже отрекся от своей силы, как и Лейт?
– От своей силы? У меня нет никакой особенной силы.
– Нет? Я знаю, чем вы с Иваром занимаетесь по ночам в этой его дымной норе под таверной. Я знаю, что делаешь конкретно ты, точно так же, как мне известно, что спрятано в крепости, из которой ты явился…
Должно быть, Маэв разглядела в его глазах огонек удивления, так как замолчала, ожидая его вопроса. Когда вопроса не последовало, она нахмурилась и сказала как-то загадочно:
– Знания. Знания и могущество. Тебе нужно только прийти и взять их.
– Почему ты говоришь мне все это?
– Ты можешь полностью доверять мне, если возникнет такая нужда. Хотя Ивар и глупец, но мы с ним во многом похожи: мы оба вынуждены были оставить родные края, и мы оба являемся большим, чем это кажется на первый взгляд. Если хочешь, можешь рассказать ему все, что я тебе наговорила. Меня это не заботит. Но если ты мудр, то ради себя самого ты должен молчать.
Маэв отвернулась от него и снова уставилась в зеркало на свое отражение. Жон понял, что его изгоняют, и ушел. Маэв, казалось, не обратила на его уход никакого внимания.
* * *
В этом году зима настала так внезапно, что в поселке шутили, дескать, теперь вместо четырех времен года осталось всего два. Спустя всего несколько дней после праздника выпал глубокий снег, который толстым слоем лег на холмы, на склонах которых обычно пасся скот, в результате чего холмы превратились в огромные серые сугробы, едва различимые на фоне серого, затянутого снеговыми тучами зимнего неба. Зима превратила окрестности поселка в безлюдную пустыню, углубиться в которую отваживались лишь немногие охотники. Некоторым посчастливилось вернуться с добычей, но многие и многие пропали, замерзнув насмерть или разодранные на клочки изголодавшимися по зиме гоблинами.