– А потом? – нетерпеливо спросила я. – Все устроилось?
– Устроилось, – подтвердила она. – Не зря мы с Шурой это затеяли. Спасли малых.
– И где же они теперь?
– Да кто где… – Баба Стася задумалась. – Наташка в Днепропетровске… Петродзержинске? Нет, Днепродзержинске, есть такой город-то иль нет? Сашенька – за Уралом где-то, Любушка… последнее письмо из Сыктывкара прислала. Может, там до сих пор и живет?
– А давно прислала?
– Да годов уж…
Она не договорила фразу, но я внутренним слухом уловила горестное «…с десять будет». Бабе Стасе было стыдно за тех пятерых малых, кого она спасла от голодной смерти. И в то же время она была спокойна, потому что наград от Зелиала за добрые дела никому не полагалось. Само дело и было наградой, да еще за право сотворить его приходилось платить душой.
– Ну, коли не раздумала, так учись, – вдруг сказала баба Стася. – Руками проведи сверху вниз, от головы до груди, по животу, по ногам, а теперь снизу вверх, по ногам, по бокам, возьми себя за плечи, вот так, и крепко сожми…
Я почувствовала, что грудь моя выкатывается вперед, а ноги словно втягиваются в тело.
– Все, хватит! – приказала баба Стася. – Стряхни руками! Поняла? Ну, наука это простая. Ты, главное, не бойся, когда перья по телу пойдут. Чешутся, окаянные! А захочешь опять человеком перекинуться – клювом перо из грудки выдерни, лапой наступи и вот так разотри.
Она показала ногой, как растирать в прах перо.
– Спасибо, бабушка, – сказала я.
– За это не благодарят, – сурово отрубила она. – Может, и проклянешь иным часом бабу Стасю за ее науку. Ничего, я не обижусь. Подруге-то помоги непременно. А теперь ступай отсюда тихонечко. Нечего тебе здесь делать. У нас-то все уже позади, мы сидим тут и околеванца ждем. А у тебя, я вижу, и позади ничего не осталось, о чем можно пожалеть, и сейчас – одно на душе, как бы делом своим заняться, так что иди уж, выручай свою подругу! Иди, иди, нечего тебе с нами чаи гонять. Мы все, чего хотели, сделали. А у тебя еще мно-о-ого дела!
– Баба Стася, ты гадать умеешь? – вдруг спросила я.
– Так вот же, гадаю! – сердясь на мою несообразительность, воскликнула она. – Вот Аня мужа спасала, я – деточек, Галина тоже за семью страдает, с Ренаткой вообще кинокомедия – за открытие какое-то научное! У нас один раз сбылось то, о чем просили, и больше уж не повторится, потому что во второй раз Аниного мужа в каталажку не посадят, во второй раз по пятьдесят шесть грамм пшеницы да по сто двадцать грамм ржи на трудодень мне не дадут! А ты, чую, чего-то такого добиваешься, что не на один раз. И добьешься. Так что беги отсюда скорее. Беги, беги, ты хорошо бегаешь. А то – так лети! Это у тебя сразу получится! Ты – способная!