Минут пять я, кажется, была в отключке. Кое-как сажусь, не понимая, что это за крик. Оглядываюсь и ошарашенно смотрю, как оба палача визжат и корчатся внутри двух из пяти иероглифов, а стоящий неподалеку Дик спокойно за всем этим наблюдает. Так, ладно. Он справляется, но где же…
Оборачиваюсь и встречаюсь глазами с черными провалами его глаз. Он тоже пытается встать, закрывая левой рукой все еще дымящуюся грудь. Я встать не могу, хорошо, хоть вообще очнулась, – видимо, почувствовала угрозу лорду.
– А ты крепче, чем я полагал. – Шипение уже не имеет ничего общего с соблазнением. Сколько же злобы и ярости! – Это хорошо. Я и не надеялся… что будет весело.
Ошарашенно смотрю на него. Боль – это весело?
Его крылья начинает окутывать мрак, он клубится и перетекает на землю, подобно туману. И земля начинает шипеть и извиваться от его касания. Я пытаюсь встать. Дик оборачивается к нам и задумчиво изучает потрепанного пришельца.
Я все-таки встаю.
– Солнышко, не мучь себя, это будет небольно и очень быстро.
Я выпускаю пару молний для пробы. Мрак поглощает их шутя, даже и не пытаясь уклониться.
Вот как.
Тогда… два белых пера разрезают тьму и ярко пылают в руках. Улыбка гэйла становится шире. Маленькое заклинание – и они летят в него, подобно ножам. Насквозь. Хорошо, теперь все хоро…
Он спокойно идет ко мне. Я испуганно пячусь назад. Почему?
– Ошиблась, милая, твои перышки уже лет двести, как больше мне не угроза.
Ошиблась в порядке. Так он не исполнитель? А кто?
Меня подхватывают сильные руки, в нос ударяет запах горелого, он с силой прижимает меня к себе. Мрак радостно обнимает меня, лаская кожу и причиняя невыносимую боль. Кричу, захлебываясь криком и слыша даже сквозь него его шепот.
– Тише, тише, милая. – Он склонился к уху, уткнувшись носом в мои волосы и с силой вдыхая мой запах, кутаясь лицом в золото волос. – Тише…
Я… больше… не могу!!!
Разряд. Сила поражает. Меня отшвыривает назад.
Только потом понимаю, что выдергивают за шкирку.
– Ах ты ж мразь!
И еще один разряд. Наверное, это больно.
Вишу на чьей-то руке и смотрю, как вся сила пентаграммы бьет в гэйла, пронизывая его насквозь и замыкая в прочную сеть из ветвящихся молний. Гэйл бьется и шипит, пытаясь вырваться. Оглядываюсь по сторонам и вижу две кучки пепла на месте недавних иероглифов. Гэйл смотрит прямо на меня. Поворачиваюсь, падаю в тьму его глаз и слышу ласковый до боли шепот:
– Я еще вернусь, мой ангел. Я еще вернусь.
Тихий хлопок – и он исчезает, а на его месте все еще клубятся и сшибаются искристые молнии, сшивая странного вида провал, появившийся на том месте, где он только что стоял.