Все равно она девчонка! А я хочу у него научиться летать. Я знаю, что это можно, только не умею. Пусть бы он меня научил! Ведь это можно, пан доктор, как вы думаете?
Коринта взъерошил мальчику волосы и откинулся на спинку кресла.
– Насчет полета, дружок, не знаю. Боюсь, что ты зря размечтался. А вот парашютиста нашего, пожалуй, скоро увидишь. Я сам тебя позову, когда будет нужно. Не думай, что я забыл про тебя, и не завидуй Ивете. Русский очень болен и нуждается в уходе, а Ивета умеет смотреть за больными. Понял?
– Понял.
– Вот и хорошо. Ты, главное, молчи пока. Молчи, молчи и молчи!
– Да я и так молчу. Даже голова от этого болит, как молчу: Ну, тогда я пойду, пан доктор,, а то мама будет ругать.
– За штаны?
– И за штаны, и вообще:
– Поделом ругать будет: Вот что, Владик, дай мне слово, что не будешь больше устраивать никаких опытов, пока мы во всем не разберемся. Кто хочет летать, тот прежде всего должен здоровье беречь. А ты смотри, чуть на забор не напоролся.
Ну, даешь слово?
Мальчишка огорченно вздохнул, но все же протянул доктору руку.
– Даю, пан доктор.
– Вот и отлично!… А кулек ты с собой забирай. Забирай, забирай, у меня еще есть. Ешь себе на здоровье и мечтай!…
Когда Владик ушел, Коринта взялся за принесенные Манером книги. Самой интересной ему показалась книга под названием «Психическое состояние спортсмена во время затяжного прыжка». За нее он и взялся в первую очередь.
Сначала бегло просмотрел. На глаза попалась фраза:
«Длительное свободное падение с большой высоты вызывает у спортсменов взвинченное состояние, очень похожее на легкое опьянение. Причины этого эффекта еще не изучены, но предполагается, что его вызывает ощущение невесомости, которое ни в каких иных естественных условиях организму испытывать не приходится:»
Дальше Коринта читать не стал. Какая-то назойливая мысль билась где-то в глубине мозга и мешала сосредоточиться. Вскоре ему удалось вытащить эту мысль на поверхность. Тогда он отодвинул книгу, положил перед собой лист бумаги и принялся что-то чертить и вычислять.
Через час он откинулся в кресле, потер себе лоб и осмотрел комнату, словно впервые ее увидел. Ему сделалось не по себе, и он заговорил вслух, чтобы разогнать наваждение:
– Ерунда какая-то!… Этак я и сам начну скоро с крыши прыгать. И тем не менее мальчишка прав. Убей меня бог, прав! Прав по всей логике фактов, кроме здравого смысла: А ну, еще разок проверим:
Он снова надолго склонился над бумагой. Потом отбросил перо, вскочил и заметался по комнате.
Математика упрямо стояла на стороне абсурда, доказывала возможность невозможного, перечеркивала все доводы рассудка. Но можно ли поверить числам, не зная фактов? В какое время ночи выбрасывался десант в горах близ Б.? В полночь?