– Подбавь газу! – крикнул Антон и высунулся в окно. – ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!
– Что он делает?! – Таманский придерживал совсем взбесившегося товарища.
Рауль начал издавать странные лающие звуки. Костя с трудом понял, что это смех.
– ПОМОГИТЕ! – надрывался Ракушкин и размахивал какой-то тряпкой. – Солдаты армии Аргентины, помогите нам!
Машина на огромной скорости приближалась к блокпосту. Из-за мешков выскочил сержант. Он что-то орал солдатам, размахивал руками, и Таманский понял, что сейчас произойдет. Он завопил и потянул Антона внутрь.
Солдаты вскинули винтовки. Машину метнуло вправо. Затем влево.
Лобовое стекло разлетелось на мелкие кусочки, на Таманского навалился Антон. Под Костей что-то хрипел Ловега.
Автомобиль метался по трассе, как безумный. Потом раздался оглушительный треск, что-то грохнуло. На какой-то момент машина зависла в воздухе. Таманский зажмурился, всем телом ощущая, как его ломает о все углы, бьет о крышу… Но нет! Автомобиль бахнулся днищем и, надсадно рыча мотором, понесся дальше.
Что-то пару раз ударилось в багажник сзади, словно камешки из-под колес. Сильный ветер гулял по салону.
Таманский поднял голову.
– Рауль, вы живы? – поинтересовался Антон.
– Кажется, – прохрипел Ловега. – Если доеду до точки назначения, то буду жить вечно. Вы псих, сеньор Ракушкин. У вас не все дома!
– Иногда. – Антон обессиленно откинулся на сиденье. – Но не сегодня. Блокпост с деревянным шлагбаумом, без бронетехники, с одним пулеметом и солдатами, которые и на стрельбах-то бывали хорошо если один раз. Погодите, через неделю из Буэнос-Айреса мышь не выскользнет. Железобетонные блоки. БТР. Увеличенный офицерский состав. Рауль, армия не готова воевать. Если бы не сержант, нас бы вообще пропустили без единого выстрела. Пулеметчика трясло вместе с пулеметом… о чем вы говорите? Но есть один печальный момент. Машину надо бросать. Погоня будет.
Водитель прижался к правой обочине. Остановился.
– Так, аккуратно вытаскиваем Рауля… – распорядился Антон. Но водитель не пошевелился.
– Вытаскивайте сами, – сказал он тяжело. – Я поеду дальше и уведу их далеко. Эти места я знаю. Носилки в багажнике. Я уеду на запад, а вы идите к морю. Там деревня.
Таманский увидел, что парень прижимает к груди руку. Из-под плотно сжатых пальцев пробивалась кровь.
В Буэнос-Айрес возвращались уже вечером, почти в полной темноте.
Антону удалось уговорить какого-то индейца отвезти их в город. Старик спрятал деньги в карман поношенных брюк и ушел в сарай, который, видимо, служил ему гаражом. Изнутри донесся рык, потом выстрел, потом все стихло.